Наверх

ЖИЗНЬ

This is a bridge
This bridge is very long
On the road again
This slideshow uses a JQuery script from Joomlack
Video example
This is a Video slide linked to Vimeo
Nice landscape
Imagine that you are on holidays

За несколько дней до Рождества 1846 г. опытный хирург Роберт Листон (Robert Liston) стоял перед собравшимися в новом операционном театре Университетского колледжа Лондона. В руках он держал банку с прозрачной жидкостью — эфиром. Предполагалось, что благодаря ему больше не нужно будет торопиться при операциях. Если заверения американцев соответствуют действительности, это навсегда изменит хирургию. Но Листон не мог не задумываться, что эфир может оказаться просто еще одним шарлатанским снадобьем, бесполезным для хирургии.

В воздухе повисло сильное напряжение. Всего за 15 минут до того, как Листон зашел в операционный театр, его коллега Уильям Сквайр (William Squire) обратился к толпе зрителей, сказав, что нужен доброволец, чтобы опробовать методику. Комната наполнилась беспокойным гулом. В руках у Сквайра был похожий на арабский кальян аппарат, сделанный из стекла, с резиновой трубкой и воронкообразной маской. Это устройство изготовил дядя Сквайра Питер, который работал фармацевтом в Лондоне. А стоматолог Джеймс Робинсон всего двумя днями ранее уже использовал этот аппарат при выдирании зуба. Устройство выглядело необычно. Добровольцев протестировать аппарат не нашлось.

b_350_452_16777215_0_0_images_life_2018_2018-07-20-15.jpg

Рассердившись, Сквайр решил в итоге проверить устройство на Шелдрейке — привратнике операционного театра. Это был неудачный выбор, поскольку, как писал бывший хирург Гарольд Эллис, привратник был «толст, страдал от полнокровия и печень его, без сомнения, была хорошо знакома с алкоголем». Сквайр осторожно поместил маску на мясистое лицо мужчины. Глубоко вдохнув эфир несколько раз, привратник, как сообщается, спрыгнул со стола и выбежал из комнаты, громко браня хирургов и зрителей. Больше не могло быть никаких проверок. Пришло время действовать.

Конец мучениям

После полудня на носилках доставили Фредерика Черчилля — дворецкого с Харли-стрит, которому было 36 лет. Молодой человек страдал от хронического остеомиелита голени — бактериальной инфекции кости, из-за которой его правое колено раздулось и сильно изогнулось. Первую операцию ему сделали три года назад, тогда вскрыли воспаленную область и, как описывалось в 1915 г. в American Journal of Surgery, было удалено «несколько слоистых фрагментов неправильной формы» размером от горошины до крупного боба. 23 ноября 1846 г. Черчилль вернулся в больницу. Через несколько дней Листон сделал надрез и исследовал колено. Немытыми руками он нащупал кость, чтобы убедиться, что она цела. Он распорядился промыть разрез теплой водой, перебинтовать и оставить пациента отдыхать. Однако в последующие несколько дней состояние Черчилля ухудшилось. Вскоре у него появилась острая боль, охватывающая ногу от бедра до пальцев. Это повторилось и через три недели, и тогда Листон решил, что от ноги надо избавляться.

Черчилля внесли в операционную на носилках и положили на деревянный стол. Двое помощников стояли рядом на случай, если эфир не подействует и им придется держать охваченного ужасом пациента, пока Листон будет ампутировать конечность. По сигналу Листона Сквайр вышел вперед и поместил маску на рот Черчиллю. Через несколько минут пациент потерял сознание. Тогда Сквайр положил пропитанный эфиром платок налицо Черчилля, чтобы тот не проснулся во время операции. Сквайр кивнул Листону и сказал: «Я думаю, он готов, сэр».

 

Листон раскрыл длинный чехол и достал прямой ампутационный нож собственного изобретения. Зритель, присутствовавший в аудитории в тот день, отметил, что это, по-видимому, был любимый инструмент хирурга: на ручке ножа были маленькие насечки, показывающие, сколько раз его использовали. Листон провел ногтем большого пальца по лезвию, чтобы проверить остроту. Удовлетворенный результатом, он велел своему ассистенту Уильяму Каджу (William Cadge): «Фиксируй артерию», а затем повернулся к публике.

«А сейчас, господа, засеките время!» — воскликнул Линстон. Раздались щелчки: это зрители вынимали карманные часы из жилетов и открывали крышки.

Линстон повернулся обратно к пациенту и взялся левой рукой за бедро мужчины. Одним быстрым движением он сделал глубокий надрез вокруг правого колена. Один из его ассистентов сразу же затянул жгут вокруг ноги, чтобы остановить поток крови, в то время как Линстон засунул пальцы вверх под лоскут кожи, чтобы отогнуть его. Хирург сделал еще серию быстрых движений ножом, обнажая бедренную кость. Затем он остановился.

b_500_320_16777215_0_0_images_life_2018_2018-07-20-16.jpg

Многие хирурги, увидев открытую кость, ощущали ужас от того, что ее надо пилить. В начале XIX в. Чарлз Белл (Charles Bell) предупреждал студентов, что пилить надо быстро и решительно. Даже опытные хирурги могут утратить спокойствие, когда надо отрезать конечность. В 1823 г. Томас Алкок (Thomas Alcock) заявлял, что человечество «содрогается от мысли, что люди, не умеющие пользоваться никакими инструментами кроме повседневных ножа и вилки, будут грешными руками оперировать своих страдающих собратьев». Он упоминал жуткую историю про хирурга, у которого пилу заклинило в кости так, что она не сдвигалась с места. Его современник Уильям Гибсон (William Gibson) рекомендовал новичкам практиковаться на куске дерева, чтобы избежать таких кошмарных ситуаций.

Листон отдал нож одному из помощников, а тот, в свою очередь, передал ему пилу. Ассистент обработал мышцы, которые затем будут использованы для формирования культи. Великий хирург сделал полдюжины движений, и конечность упала в руки второго ассистента, который сразу же бросил ее в ящик с опилками, стоящий около операционного стола.

Тем временем первый ассистент на мгновение ослабил жгут, чтобы выявить те артерии и вены, которые надо перевязать. При ампутации по середине бедра обычно нужно пережать 11 сосудов. Листон двойным узлом перекрыл главную артерию, а затем переключил внимание на более мелкие сосуды, приподнимая их один за другим с помощью крючка-расширителя. Его помощник снова ослабил жгут, и Листон сшил оставшуюся плоть.

Листону понадобилось 28 секунд, чтобы удалить Черчиллю ногу, и за это время пациент не дернулся и не закричал. Говорят, что пораженные зрители очень развеселились, когда через несколько минут мужчина очнулся и спросил, скоро ли начнется операция, а ему в ответ показали на культю. Воодушевленный значимостью момента, светясь от восхищения, Листон объявил: «Джентльмены, эта американская хитрость будет получше любого гипноза!»

Два дня спустя хирург Джеймс Миллер (James Miller) зачитал своим студентам-медикам в Эдинбурге срочное письмо от Листона, где «в восторженных выражениях сообщалось об озарении, произошедшем в хирургии». В первые месяцы 1847 г. хирурги и любопытствующие знатные особы шли в операционные театры, чтобы посмотреть на чудо, которое творит эфир. Все, начиная с сэра Чарлза Джеймса Нейпира, завоевателя Синда, юг современного Пакистана, и заканчивая князем Жеромом Бонапартом, младшим братом Наполеона I, приходили, чтобы своими глазами взглянуть на действие эфира.

Был придуман термин «эфиризация», и об использовании эфира в хирургии писали в газетах по все стране. Новости о его возможностях распространялись. «В истории медицины нет другого события, которое имело бы такой же успех, как использование эфира», — провозгласила газета Exeter Flying Post. Достижение Листона восхвалялось и в лондонском People's Journal: «О, какое же наслаждение для всех чувствительных сердец <.. .> сообщение об этом выдающемся открытии, о возможности заглушить боль, не видеть и не помнить все ужасы операции <...>. МЫ ПОБЕДИЛИ БОЛЬ».

Невидимый враг

В тот день, когда состоялся триумф Листона, в операционном театре в задних рядах тихо сидел молодой человек Джозеф Листер (Joseph Lister). Пораженный и очарованный увиденным, этот начинающий студент-медик, идя по Говер-стрит после операции, понял, что его будущая профессия теперь навсегда изменилась. Больше никогда ни он, ни его однокурсники не должны будут наблюдать «ужасную и мучительную сцену», которую описывал Уильям Уайлд (William Wilde), студент-хирург, вынужденный присутствовать при удалении пациенту глаза без анестезии. У них не возникнет желания убежать, как убегал Джон Флинт Саут (John Flint South) каждый раз, когда крики разрезанных пациентов становились невыносимы.

Тем не менее, когда Листер пробирался сквозь толпу людей, которые пожимали друг другу руки и поздравляли друг друга с такой выдающейся победой в их профессии, он отчетливо понимал, что боль — это лишь одно из нескольких препятствий успешной операции.

b_500_333_16777215_0_0_images_life_2018_2018-07-20-17.jpg

Он знал, что на протяжении тысячелетий угроза заражения ограничивала возможности хирургического вмешательства. Например, операции в брюшной полости из-за инфекции почти всегда приводили к смерти. Грудная клетка тоже оставалась недоступной. Как правило, лечением внутренних органов занимались терапевты, отсюда и возник до сих пор существующий термин «внутренняя медицина». А хирурги лечили периферические заболевания: раны, переломы, кожные язвы, ожоги. Только при ампутации нож хирурга проникал глубоко в тело. Не умереть во время операции — это одно. Полностью выздороветь без каких-либо осложнений — другое.

Как оказалось, в первые два десятилетия после того, как анестезия приобрела популярность, последствия хирургических операций стали тяжелее. Получив возможность оперировать, не причиняя боль, хирурги стали более самоуверенны, начали с большей готовностью хвататься за нож и увеличилось количество случаев послеоперационной инфекции и шока. Например, в Массачусетской больнице общего профиля смертность вследствие ампутации до появления эфирной анестезии была 19%, а после стала 23%. Из-за увеличения числа операций операционные стали грязнее, чем раньше. Хирурги все еще не понимали причин появления инфекции и оперировали многих пациентов одними и теми же немытыми инструментами. Чем больше зрителей собиралось в операционном театре, тем меньше было шансов, что будут приняты хотя бы самые примитивные санитарные меры. Среди тех, кто попал под нож, многие либо умерли, либо до конца дней остались калеками. Проблема была всеобщей. Во всем мире пациенты начали бояться самого слова «больница», и даже наиболее умелые хирурги сомневались в своих способностях.

Наблюдая за триумфом Роберта Листона, Листер стал свидетелем устранения только первого из двух основных препятствий на пути к успешной хирургии. Теперь можно было оперировать без боли. Вдохновленный увиденным во второй половине дня 21 декабря, Джозеф Листер, тем не менее, глубоко понимал суть проблемы и помнил об опасности, по-прежнему мешающей его делу. И вскоре он посвятит свою жизнь выяснению причин и сущности постоперационных инфекций и поиску решения этой проблемы. Так в день триумфа одного из великих хирургов зарождалась уже следующая революция в медицине.

Источник: В мире науки

ОСТАВИТЬ КОММЕНТАРИЙ

Оставить комментарий от имени гостя

0 / 1000 Ограничение символов
Размер текста должен быть меньше 1000 символов

Комментарии

  • Комментарии не найдены