Еще в 1935 г. Н.И. Вавилов писал: «Ни по одному растению не проведено столь обширной селекционной работы, как по пшенице. На примере пшеницы можно видеть наглядно современное состояние теоретической селекции и генетики, можно проследить пути современной селекционной работы <...>.Тысячелетия над пшеницей сознательно и бессознательно работали поколения селекционеров». Портрет Николая Ивановича Вавилова висит в кабинете академика Сандухадзе, и он по праву считает себя одним из учеников великого ученого.

 — Слух пошел в академии наук, что в «Немчиновке» случилось чудо и автор его — академик Сандухадзе. Раскроете тайну, Баграт Исменович?

—В этом году произошло важное событие: впервые был получен рекордный урожай озимой пшеницы. В сортоиспытаниях мы перешагнули рубеж в 100 центнеров с гектара, а отдельные номера дали 133,7. Это на землях Подмосковья! Здесь земли очень бедные, мало вносится извести, органических удобрений... Когда в 1963 г. я сюда приехал, гумуса было 4,7%, а сейчас 0,9%, т.е. почвы сильно истощились. И на таких землях мы получили отменный урожай!

—И в чем же тайна успеха?

—В селекции.

—Странно: почвы становятся беднее, а урожаи у вас все больше и больше?

—Конечно, мы даем немного удобрений, проводим защиту растений, но решающую роль все-таки играет сорт..

—Тот, который вы создали? Но ведь многие зарубежные ученые в Канаде и Германии не верят, что в Подмосковье можно получать такие урожаи!

—Я им говорю: приезжайте, посмотрите... За последние 40 лет резко упало качество зерна. Это проблема номер один во всем мире. Как сочетать высокий урожай с высоким качеством зерна? Мне только что из лаборатории принесли данные о белке. У наших сортов, которые дали по 120-130 центнеров с гектара, процент белка 14,7-14,8. Это выше международного стандарта.

—Такое впечатление, что вы работаете не в Подмосковье, а на Кубани.

—Там прекрасные селекционеры. Кстати, наша страна должна гордиться не только космическими конструкторами и создателями атомной промышленности, но и великими селекционерами, такими как П.П. Лукьяненко, В.Н. Ремесло, И.Г. Калиненко и многие другие. И сейчас работают прекрасные ученые, специалисты высочайшего класса, но их имена широкой общественности неизвестны. Почему именно на них я концентрирую ваше внимание? Дело в том, что селекция — это самый дешевый способ поднятия урожайности сельскохозяйственных культур.

—Звучит сверхактуально.

—Чтобы получить сегодня хороший урожай, нужны сорт и техногенные факторы. Сорт— это дешево. Приехал ко мне специалист, заплатил копейки и получил четыре мешка зерна. Он размножает их, и это ему ничего не стоит. А техногенные факторы — это уже миллиарды.

—Что вы подразумеваете под понятием «техногенные факторы»?

—Это защита растений, пахота, удобрения и т.д.— т.е. все, что сопутствует росту растений и их урожайности. Однако у этих факторов есть предел возможностей. Например, они не могут обеспечить зимостойкость, устойчивость к болезням.

—А химия?

—С ее помощью можно кое-чего добиться, но следует помнить об экологии. Почвы уже перенасыщены вредными веществами. На Западе это давно знают, а потому буквально завалили нас разными веществами, которые давно не приносят никакой пользы. Мы же выводим сорта, которым не нужно никаких препаратов. У меня появились сорта, которые я абсолютно ничем не обрабатывал перед посевом. И, представьте, мучнистой росы нет, ржавчины нет, других болезней нет. Качество зерна очень хорошее. Хлеба не полегают, что очень важно.

—В этом году погода преподносила сюрпризы: то ливни обрушатся, то град...

—Хлеба везде полегли, а наши стоят. Хожу — любуюсь. Сейчас я отправил их в разные лаборатории, пусть изучают, исследуют, чтобы я поскорее их ввел в жизнь.

—Почвы бедные, удобрения начинают вредить растениям, нужны только гербициды, чтобы бороться с сорняками. А как же урожаи?

—Все берет на себя сорт. Мы создаем сейчас сорта, у которых несколько десятков признаков, из них главные — урожайность, качество зерна и устойчивость к болезням. По урожайности (причем не только в этом году, но и уже четыре года подряд!) — 110-120 центнеров с гектара. А что было 40 лет назад? 45-50 центнеров.

—Простите, но, как известно, под Москвой выращивали пшеницу, которую надо было «усиливать», чтобы выпекать хлеб. И такие пшеницы привозили с Кубани или Поволжья.

—Улучшатели...

—Вот именно! А сейчас привозить не нужно?

—Важнейший показатель работы нашего института — качество хлеба. Еще лет 30 тому назад в нашей академии я поднял вопрос об этом. Но тогда я не смог убедить своих коллег в том, что озимая пшеница может стать главным продуктом в нашей зоне. Мне тогда доказывали, что граница ее выращивания — район Харькова, а севернее ее использовать нельзя. Я же говорил, что получаю урожаи озимой пшеницы в Подмосковье, причем на больших площадях. Но мне не верили, поскольку никто в мире не получал высокие урожаи озимой пшеницы в северных районах с высоким качеством зерна.

—Сейчас скептиков стало меньше?

—Конечно. Кстати, некоторые фермеры в Англии получают сейчас 150 центнеров с гектара. Да, у них условия получше, чем у нас. Но я поставил себе цель не только догнать их, но и получать до 200 центнеров с гектара.

—Фантастика!

—Она должна стать реальностью.

—И все-таки очень интересно: как случаются открытия?

—Убираю с 15 делянок урожай, все привычно, нормально. И вдруг на 16-й делянке вижу стекловидное зерно— необычное, крупное. Душа возрадовалась: ясно, что в моем распоряжении нечто очень хорошее, важное, перспективное. Я сразу пошел в лабораторию, чтобы определить белок и качество. Удача!.. На следующий год все подтверждается — значит, рождается сорт. Оказывается, в нашей зоне во время налива зерна идут дожди. Например, если во время созревания клубники холодно и дождливо, ягода кислая. С малиной ситуация та же. Если стоят солнечные дни, клубника и малина сладкие. И пшеница на погоду должна реагировать, но вдруг выясняется, что мы нашли сорт, который негативные влияния погоды нивелирует, снимает. Есть дождь или нет, холодно или нет, все равно — 13-14% белка, а иногда даже и до 20%! Так мы решили второй важнейший вопрос после урожайности — высокое качество зерна. А что дальше? Как быть с болезнями? Здесь идут дожди, а потому много мучнистой росы, очень много ржавчины, другие опасные болезни. И никто не верит, что их можно победить. Один сорт я выращиваю уже 20 лет, и он не поражается ржавчиной. Специалисты взяли этот сорт, искусственно попытались заразить его ржавчиной — не получается! Тем не менее скептики еще есть. Я создал новый сорт, назвал его «Немчиновская 17». Он абсолютно устойчив к полеганию, у него очень хорошее качество зерна. Недавно мне позвонили из Воронежской области и сообщили, что такого качества зерна у них еще не было.

— Это та пшеница, которая не легла во время бури, пронесшейся по Подмосковью летом?

—Да, тот самый сорт. Я понимаю чувства агронома, который видит, как наливается зерно. Он радуется: будет хороший урожай. Но ночью слышит, как начинается дождь и поднимается ветер. На рассвете выходит на поле, видит, что пшеница полегла. Иногда теряем урожай полностью. К сожалению, для хлебороба картина нередкая. 40 лет я занимаюсь селекцией пшеницы, и устойчивость к полеганию для меня вопрос номер один. Так что своими устойчивыми к полеганию сортами я спасаю наших агрономов, работников сельского хозяйства. И они меня прекрасно понимают и поддерживают.

—И все-таки что в основе вашей работы?

—Собираю гены со всего света, высеваю коллекции, изучаю их один-два года, отбираю наиболее интересные и стараюсь передать положительные гены нашим сортам. Работа скрупулезная, но очень интересная.

—Коллекцией Н.И. Вавилова пользуетесь?

—Конечно. И всегда помню его слова: «Генотип должен превалировать над средой». Я не боюсь, что семена не перезимуют. Когда я прихожу весной на поле, вижу, как поднимаются растения. Они зеленые, крепкие. Такое впечатление, будто для них холодов и снега не было. Я им говорю: «Спасибо, ребята, что вы хорошо перезимовали!»

Источник: В мире науки