Мы используем лишь десять процентов

возможностей нашего мозга.

Альберт Эйнштейн

Пока мы не сталкиваемся с проблемами со здоровьем, не задумываемся о том, что есть другая параллель, в которой врачи спасают жизни миллионов людей. Председатель Ассоциации нейрохирургов Татарстана, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой КГМУ, практикующий нейрохирург Валерий Иванович Данилов провел тысячи операций на головном мозге. Многие годы занимаясь научно-исследовательской, практической деятельностью в области нейрохирургии, приблизился ли он к пониманию тайнмозга? 

– Валерий Иванович, пациенты, их родственники считают врачей-хирургов чуть ли не чудотворцами. Бывали ли чудеса в Вашей практике?

– Как сказать, чья-то история выздоровления может внешне показаться чудом, но у меня как у ученого существует вполне реальное объяснение подобным фактам. Расскажу случай. Однажды сосед по даче поведал о горькой судьбе своей племянницы, которая в 18-летнем возрасте поехала в Ленинград поступать учиться (ныне г. Санкт-Петербург) и там получила серьезную травму – перелом позвоночника. У девушки отказали ноги, и много лет она была прикована к инвалидной коляске. Несмотря на давность травмы, я решил попробовать помочь ей – изучил историю болезни, заново провел обследование. Хотя шансы были невелики, взвесив тщательно возможные последствия, принял непростое решение оперировать. В отделении реанимации, когда пациентка стала просыпаться после наркоза, я с большим волнением попросил ее пошевелить стопами. Когда она зашевелила пальцами ног, стопами, я почувствовал невероятное облегчение, испытал радость не меньшую, чем пациентка. Описать ее состояние возрождения к новой жизни, наверное, невозможно! Это поймет лишь тот, кто сам прошел через такие жернова. С тех пор женщина ходит и живет полноценной жизнью. Мой сосед называет меня волшебником, хотя Вы ведь понимаете, что для выздоровления были свои причины: грамотно проведенная операция и, возможно, поддержка свыше. Внешне эта история, конечно, выглядит как чудо.

– В любой профессии в начале пути бывает случай, который позволяет преодолеть собственные психологические барьеры, поверить в себя. У Вас было подобное?

 – Безусловно! Через семь лет после окончания института, когда я работал в горбольнице №15, к нам поступил с очень тяжелой травмой сын председателя Президиума Верховного Совета ТАССР. Талантливый инженер был сбит машиной. После осмотра потерпевшего мало кто верил, что его можно спасти. Команда врачей провела большую работу, стараясь сохранить жизнь пациента. Я три недели не отходил от больного – мы с двоюродным братом пациента, доцентом кафедры травматологии в ГИДУВе, дежурили, по часам заменяя друг друга. Радика мы вытащили! Серьезная травма, безусловно, определенно оставила следы: он не смог вернуться на руководящую должность, но, заметьте, восстановил знания английского и немецкого языков, все функции жизнедеятельности! Я был горд тем, что оказался причастен к воскрешению человека, и это придало мне уверенности в будущем.

Медицина, с одной стороны, требует объективности, а с другой – оптимизма. Необходимо до последнего выполнять свой врачебный долг, а не расписываться в своем бессилии.

– Любая операция – поход в неизвестность?

– Абсолютно. Мы, врачи, несмотря ни на что обязаны использовать все шансы ради спасения, выздоровления пациента. Был случай, когда проводили операцию по всем современным канонам, с безрамной и ультразвуковой навигацией. Убедились, что показания электрофизиологов верны – под корой мозга были изменения, которые необходимо было удалить. Провели операцию без всяких проблем, ожидали хороший результат, но больная проснулась с грубыми двигательными нарушениями. Компьютерная томография не показала наличия послеоперационного кровоизлияния. Никаких хирургических проблем не было. 

Мозг – это непостижимая тайна. Наука до сих пор многого о человеке не знает: о его болезнях, об устройстве, деятельности мозга. По моему глубокому убеждению, мозг человека связан со Вселенной, наше состояние зависит не только от того, что внутри нас, все гораздо сложнее. Возможно, деятельность мозга зависит от положения звезд, времени суток и т.д. Поэтому, к сожалению, выходить победителями, лишь грамотно прооперировав, удается не всегда. Случается, что поступает тяжелобольной, казалось бы, с несовместимой с жизнью травмой, но после операции он выздоравливает, благополучно живет дальше.

– Какой объем нейрохирургических операций в МКДЦ?

– Нейрохирургическая клиника МКДЦ – это клиника плановой нейрохирургии, в которой ежегодно проводятся более 1000 операций.  Больше, чем у нас, в Татарстане никто не оперирует, поскольку другие таких возможностей не имеют.

Очень часто в хирургическую клинику МКДЦ поступают больные с серьезной патологией, когда им угрожает смерть. Мы лечим больных с опухолями головного и спинного мозга, с сосудистой патологией. Болезнь Паркинсона, эпилепсия, гидроцефалия – это также наши направления лечения. Оказываем помощь пациентам с вертеброгенной патологией – изменениями в позвоночнике, поскольку в нем находится спинной мозг, кровоснабжающие сосуды. Во всех названных случаях на тех или иных стадиях показано хирургическое лечение. Вместе с тем в неврологии есть несколько направлений, где хирургические методы не используются – применяется другое лечение.

– Бывают ли ситуации, когда пациенту операция показана, но Вы по каким-то причинам ее не проводите?

– Перед любой операцией осуществляется подробная диагностика, всесторонний анализ ситуации. Мы всё взвешиваем, после чего принимаем решение. Главная заповедь при этом: «Не навреди». Бывает, когда для данного больного лучше, чтобы он, имея хирургическую патологию, жил без операции. Но определить эту ситуацию не очень просто. Лишь по мере накопления опыта и знаний приходит понимание. В нашей клинике к врачам предъявляются очень высокие требования, любое ответственное решение принимается консилиумом высококлассных специалистов.

– Валерий Иванович, Вы выбрали самую благородную профессию. Что побудило Вас стать врачом? Как воспитывался необходимый для этого характер?

– Мой выбор, возможно, был неожиданным, поскольку я вырос в семье потомственных механиков: отец был главным механиком стекольного завода, хотя и не имел высшего образования. Дед тоже был знатным механиком, его пригласили на хрустальный завод из Нижнего Новгорода.

Я родился в послевоенные годы пятым по счету. У нас были изумительные родители, особенно мама. Жили очень скромно, но росли в обстановке любви, доброжелательности, трудолюбия, честности. В отличие от меня старшие братья получили высшее техническое образование.

Когда я учился в восьмом классе, заболел папа. Возможно, на мой выбор стать врачом повлияли болезнь отца, герои художественных произведений, разговоры старших. Братья считали, что мне надо стать врачом. Так или иначе, принял решение, что пойду либо в мединститут, либо на химфак университета.

Вскоре отца не стало… Я тогда осознал, что мое будущее полностью зависит от меня самого. Учился в рабочем поселке в школе при стекольном заводе, в которой мне удалось получить прочные знания, достойное воспитание. Последние три года учебы в школе мы с мамой жили вдвоем – она обеспечила мне идеальные условия для занятий. Старшие братья снабжали меня всевозможной литературой, энциклопедиями, справочниками, задачниками по химии, физике, математике. Я всё основательно изучал, окончил школу с золотой медалью.

Наш выпуск 1966 года был в два раза больше, чем предыдущие, соответственно, конкурс в институт увеличился вдвое. Во время вступительных экзаменов я как медалист сдал один предмет на «отлично» и поступил. В нашей группе обучались выпускники сильнейших казанских школ, но по знаниям, кроме английского, я им не уступал. По окончании школы я точно знал, что стану врачом, буду заниматься научно-исследовательской деятельностью, но пока не думал о конкретной специальности.

Первые два года учебы в мединституте никакие кружки, кроме высшей математики, не посещал. Будучи студентом третьего курса случайно узнал, что в Казань приехал очень известный профессор-невролог, заведующий кафедрой нервных болезней в Новокузнецком ГИДУВе Яков Юрьевич Попелянский. Моя одногруппница пригласила записаться в его кружок. Его выступление произвело на меня очень сильное впечатление. Яков Юрьевич был человеком очень образованным, эрудированным, одаренным, внесшим большой вклад в науку. На занятиях он демонстрировал нам неврологических больных с редкими симптомами. Мы тогда были молодые, не всегда всё понимали, могли порой усмехнуться реакции больного, спровоцированной профессором. Сейчас, конечно, стыдно за такие моменты.

– Легко давалась учеба в мединституте?

– Было интересно, но не скажу, что легко. На четвертом курсе нам преподавали очень сложную дисциплину «Топографическая анатомия с оперативной хирургией». Студенты в шутку говорили: «Если ты сдал физику – можешь влюбиться, но если смог успешно осилить топографическую анатомию с оперативной хирургией – смело можешь жениться!» Предмет блестяще преподавала Майя Сергеевна Арбузова. По первому разделу «Анатомия лица и головы» мы получили фундаментальные знания. Кроме того, программа включала операции, и у меня появилось желание в рамках неврологии заняться хирургическим лечением.

После четвертого курса во время практики мой однокурсник восторженно рассказывал об операциях, которые проводил нейрохирург доцент Ефим Михайлович Шульман (в действительности его имя Хайм Моисеевич Шульман). Я решил познакомиться с Ефимом Михайловичем. В начале пятого курса, 29 октября, в День рождения комсомола, отправился к нему в горбольницу №15. Представился, сказал, что хотел бы попробовать себя в нейрохирургии. Ефим Михайлович был очень обаятельным, доброжелательным человеком. После разговора с ним я окончательно утвердился в желании стать нейрохирургом. Стал приходить на неотложки, мне позволили зашивать раны на голове. Ефим Михайлович в то время работал над докторской диссертацией, у меня появился шанс заняться научно-исследовательской деятельностью.

Параллельно шла учеба, я стал Ленинским стипендиатом и на шестом курсе получил рекомендацию в клиническую ординатуру, учился в группе у легендарного хирурга Владимира Владимировича Федорова. Это был мой первый учитель по хирургии.

– Вам повезло с наставниками!

– У нас были изумительные преподаватели! Профессора, которые получили гимназическое образование в царское время. Знаменательно, что в 1972 году, когда я завершил учебу, отмечали 50-летие выпуска те, кто поступил в институт в 1917 году.

После института пришел в ординатуру по нейрохирургии на кафедру травматологии и ортопедии с курсами военно-полевой хирургии и нейрохирургии к Ефиму Михайловичу. Он разработал новый метод протезирования межпозвонковых дисков при дегенеративном поражении позвоночника – приоритетный в мировом масштабе. В рамках этой работы я занимался изучением прочности межпозвонковых дисков на трупном материале. Была организована лаборатория, и к концу ординатуры я набрал материал для кандидатской диссертации. Три года я работал врачом в нейрохирургическом отделении горбольницы №15.

В 1976 году я защитил диссертацию на звание кандидата медицинских наук. Меня взяли на кафедру к Ефиму Михайловичу. Таким образом, 1 сентября 2017 года исполнилось ровно 40 лет, как я был принят в штат института. Первые десять с половиной лет мы работали в 15-й горбольнице, а в 1982 году построили новый городок республиканской больницы, в составе которого было отделение нейрохирургии, – мы перешли туда. Я проработал там 24 года. 

– МКДЦ рождался тоже на Ваших глазах?

– МКДЦ начали строить в начале 90-х годов. Сначала была больница районного масштаба. Главный врач Ростислав Иванович Туишев предложил мне перейти в эту больницу заведовать нейрохирургическим отделением, которое планировалось здесь открыть. Я не сразу принял решение, поскольку в институте готовился к защите докторской диссертации. В 1993 году я в числе первых десяти сотрудников-клиницистов был зачислен в штат МКДЦ. Сначала работал как бы на общественных началах, а в 1994 году меня взяли в штат на полставки. С тех пор стаж моей работы в МКДЦ 23 года. Центр строился очень медленно, поэтому я продолжал работать в РКБ и, защитив докторскую диссертацию в 1994 году, 10 лет курировал нейрохирургическое отделение ДРКБ.

– О необходимости тесной связи теории и практики говорят много, но не всегда это реализуется. Какова ситуация в нейрохирургии Татарстана?

– Когда лечебное отделение само по себе, а сотрудники кафедры сами по себе, та или другая сторона может вести себя неэтично, расставляя приоритет важности в свою пользу. У нас всё не так – у нас единый коллектив! На кафедре медуниверситета 13 человек – назову ее звездной, без преувеличения! Казанский медуниверситет тесно связан с лечебными учреждениями. Работа любого клинициста, профессора и преподавателя в медицинском вузе складывается из лечебной, педагогической, научной работы. Проработав более 40 лет в мединституте, последние 17 лет работаю на факультете повышения квалификации профессиональной переподготовки заведующим кафедрой, занимающейся повышением знаний, совершенствованием навыков неврологов, нейрохирургов, участковых врачей в вопросах неврологии и нейрохирургии. Приезжают врачи со всей России, в последние годы мы обучили немало врачей из Казахстана.

– Вы работали и во времена железного занавеса. Когда впервые выехали за рубеж?

– Длительное время мне казалось, что никогда за границу не попаду, хотя в Советском Союзе, занимаясь научной работой, начиная с шестого курса института побывал во многих городах и в разных республиках Союза. Но, как оказалось, я ошибался: в последние 20 лет посетил США, Японию, Швецию, Германию, Италию, Венгрию, Финляндию, Грецию, побывал несколько раз в Швейцарии и Израиле. У нас очень хорошие контакты со швейцарскими клиниками, с Питтсбургом, с американскими клиниками – постоянно учимся у ведущих специалистов мира.

– Вы общаетесь с коллегами из других стран, следите за развитием науки в мире. Оцените уровень нейрохирургии в Казани, в частности в МКДЦ. Мы отстаем? Или в чем-то опережаем?

– МКДЦ смело можно назвать клиникой высоких технологий. Здесь работают специалисты, которые пришли к нам со своим багажом навыков и знаний. За более чем десяток лет благодаря очень большому труду, учебе, высокой корпоративной культуре в МКДЦ, в отделении в частности, они стали очень высокими профессионалами. Этому способствует общая атмосфера в центре, определяемая генеральным директором Рустемом Наилевичем Хайруллиным. 

Можно быть дважды Циолковским, но на метле на Луну не улетишь. Нейрохирургия, которая занимается патологией мозга, требует современного оборудования, инструментов. Пока этих инструментов не было, между уровнем зарубежных клиник и нашими была большая разница, мы отставали. Сейчас ситуация сильно изменилась. Я могу с гордостью сказать: МКДЦ – это клиника, ничем не отличающаяся от европейских! Тем более что мы проработали уже 11 лет, сложились свои традиции, постоянно проводим обучение врачей. Наши специалисты учились во многих университетах США, Швейцарии, Японии, Германии, Хельсинки. Сегодня мы стараемся быть еще лучше, продолжаем совершенствоваться. В свою очередь к нам приезжают учиться коллеги из других клиник нашей страны.

Недавно вышла статья «Межрегиональный клинико-диагностический центр, нейрохирургическая клиника высоких технологий», подготовленная совместно с генеральным директором МКДЦ Рустемом Наилевичем Хайруллиным. В ней рассказывается, как мы работаем, какие у нас технологии. Неврологи, офтальмологи, визуалисты, специалисты по функциональной диагностике – все они работают на нейро- и кардиохирургию.

– Значит, Казань – родина нейрохирургии в России – не сдает позиции?

– Действительно, казанцы могут гордиться! Всеми Казань признана родиной российской нейрохирургии. В конце XIX века именно здесь зародилась отечественная нейрохирургия– Василий Иванович Разумовский начал систематически оперировать на мозге.

Я как врач-нейрохирург работаю 45 лет. Пришел в эту сферу, когда был «каменный век», а сегодня Казань – один из известных отечественных центров современной нейрохирургии. Последние десять лет в Казани ежегодно проходят всероссийские, международные конгрессы– ее лидирующее положение бесспорно.

– В профессии Вы состоялись как талантливый ученый, нейрохирург, педагог. Вам приходится заниматься домашними обязанностями или Вы освобожденный от этого бремени человек?

– Когда я первый раз пришел к Ефиму Михайловичу, он меня спросил: «Вы в хирургию решили идти, а у Вас руки тем концом вставлены?» Я тогда посмотрел на свои руки и ответил: «Вроде бы тем». Я очень люблю свою профессию. Но не отношусь к людям, которые всё умеют делать: дома я многое не делаю, либо приглашаю специалистов, либо помогают мои родственники и друзья.

– Вероятно, в том, что Вы могли посвятить себя медицине, немалая заслуга Ваших близких?

– Безусловно! Моя супруга Людмила Николаевна сыграла в моей жизни значительную роль. Я познакомился с ней на третьем курсе, на выставке картин в Музее изобразительных искусств. Тогда она была студенткой университета. Она работала инженером-программистом в вычислительном центре университета. Дочь и сын окончили с медалями 18-ю английскую школу, 1-ю музыкальную школу.Татьяна работает у нас в центре и одновременно является доцентом кафедры Казанского медуниверситета, в октябре прошлого года защитила докторскую диссертацию, ее работы посвящены эпилепсии. Глеб после окончания лечебного факультета окончил с отличием ВМК, защитил диссертацию по нейрохирургии в институте имени Н. Н. Бурденко,стал заведующим лабораториейбио- и медицинской информатики, а с 1 марта – ученым секретарем этого института.

Мы с женой, конечно, много усилий приложили для развития детей. Были дежурства, командировки, работа над диссертацией в Ленинграде, но я максимально старался заниматься с ними, оказывать внимание, дать им образование, и это удалось.

– Валерий Иванович, как Вы отдыхаете?

– Как Вы заметили, я много времени уделяю профессии. У меня никогда не было времени ни на рыбалку, ни на охоту, ни на левых женщин. В этом году впервые за много лет во время отпуска не появлялся в МКДЦ, занимался домашними делами. Еще с удовольствием на даче в Обсерватории ухаживал за цветами.

– Любопытно: телевизор Вы смотрите? Художественную литературу, прессу читаете?

– В последние годы я мало смотрю телевизор, только иногда позволяю себе включить канал «Культура», выписываю с первого номера журнал «Казань», читаю его от корки до корки.

И вообще, я очень люблю наш город Казань, очень люблю о ней рассказывать. Когда приезжают мои коллеги, друзья, я с удовольствием провожу для них экскурсии. Мне нравится каждый уголок Казани, люблю показывать любимые места гостям.

– Вы атеист или верующий?

– Сейчас я думаю над этим вопросом, рассуждаю: кто я, верующий или не верующий. Если быть честным, конечно, я не атеист. Я в том возрасте, когда человек подводит итоги, размышляет о многом таком, о чем он не думал в 18 лет. Как-то достал с полки «Священную историю» и перечитал нагорную проповедь Христа. Моя мама следовала этим заповедям: была очень терпима, доброжелательна, умна, много читала, хотя окончила лишь церковно-приходскую школу. Я тоже стараюсь жить по-христиански.

– Валерий Иванович, Вы, кажется, добились всего, о чем мечтали. Прекрасная семья, любимая работа. Какая задача для Вас остается приоритетной?

– Обязанностей хватает: я главный внештатный нейрохирург Министерства здравоохранения РТ, член Ассоциации нейрохирургов России, председатель Ассоциации нейрохирургов Татарстана. В Республике 80 нейрохирургов, мы объединились в ассоциацию, я был одним из ее организаторов в 2004 году. Пять лет был вице-президентом Российской ассоциации нейрохирургов.  

Я счастлив, что принимал участие в развитии нейрохирургии в республике. В мае мне будет, даст Бог, 70 лет. Оглянувшись назад, мог бы рассказать об очень многих операциях. Я перед собой ставил разной сложности задачи – все ради спасения человека, ради улучшения качества его жизни. Когда открылся МКДЦ, мне было 58 лет. Я понимал, что моя задача состоит в том, чтобы воспитать молодые кадры. Есть время, когда набираешься опыта, приходит пора, когда надо этот опыт передавать другим. Если в силу каких-то обстоятельств я уже не буду работать, спокоен за коллектив: караван идет, он не остановится. А пока есть силы, я с радостью продолжаю работать – многое предстоит еще сделать.

Розалина Мусабирова