Забытый на родине – кардиохируг В.П. Демихов
 

Происхождение В.П. Демихова

Ноябрь 1996 года. Первого президента России Бориса Николаевича Ельцина готовят к операции аортокоронарного шунтирования. Оперировать будет московский кардиохирург Ренат Акчурин, консультировать – американский профессор, иностранный член Российской академии наук Майкл Эллис Дебейки, лечивший еще президента Кеннеди. Первое, что спросил именитый американец у встречавших его российских представителей по прилете в аэропорт Шереметьево: «May I pay the last honours to professor Demikhov?» - может ли он почтить память профессора Демихова. На лицах встречающих отразилось недоумение: кто этот Демихов, где и искать его могилу? Отправили запрос в МИД. Через сутки выяснилось, что Демихов вовсе не умер, а проживает в однокомнатной квартирке в московском микрорайоне Дегунино. Но кто этот забытый на родине человек, которому счел долгом засвидетельствовать свое почтение известный на весь мир кардиохирург? Оказывается, ни много ни мало как сам авто операции аортокоронарного шунтирования. И не только.

Владимир Петрович Демихов родился 18 июля 1916 гола в одной из станиц Области Войска Донского (эта административно-территориальная единица, населенная донскими казаками, была упразднена в 1920 году). Его детство и юность пришлись на легендарные годы первых советских пятилеток. Все были одержимы идеей преобразования природы: Здесь встанут стройки  стенами. Гудками, пар, сипи. Мы в сотню солнц мартенами воспламеним Сибирь». В биологии господствует мичуринский поход: скрестить рябину с грушей, абрикос со сливой, вишню с черемухой…  Взять черенок от одного растения, приживить его к стволу другого – и начнется новая жизнь.

Пересадка второго донорского сердца в грудную полость собаки

Молодой фронтовик по рекомендации Коштоянца поступил работать в Пушно-меховой институт в подмосковной Балашихе. Первая его должность — ассистент кафедры патофизиологии. Именно здесь он и начинает свои знаменитые опыты по пересадке сердца собакам. Я учился в этом институте в 70-е годы и хорошо помню деревянное здание барачного типа, где располагалась операционная Демихова. У нас там читали курс анатомии сельскохозяйственных животных.

Уже через несколько месяцев после начала экспериментов ученый впервые в мире пересаживает второе донорское сердце в грудную полость собаки. Животное живет два часа. В дальнейшем эта операция будет «визитной карточкой» Демихова.

Необходимо оговориться, что второе сердце экспериментаторы подсаживали и ранее. Но куда-то все не туда: то на шею, то в пах. Практического значения эти опыты не имели, поскольку для того, чтобы сердце перекачивало кровь, необходимо правую его половину соединить с сосудами легких (где давление крови низкое), а левую половину — с артериями большого круга кровообращения, где давление высокое. Именно на такой перепад давления настроена клапанная система сердца. Сосудистая система легких короткая, поэтому второе работающее сердце можно подсадить только недалеко от первого, то есть в грудную полость. Эту ювелирную операцию до Демихова никто не делал.

Город Трансплантологи

Расширение границ трансплантации: трупом стали считать человека с умершим мозгом

Не бояться операционных манипуляций – девиз Демихова

Несколько лет Демихов проработал на кафедре оперативной хирургии в 1-м Московском медицинском институте. Но и оттуда пришлось перейти в НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Неприязнь дирекции двух почтенных научных заведений к Демихову возникала не только из-за личных конфликтов. Другой причиной были масштабные замыслы ученого. Например, вторую голову собаке он пришил не ради чудачества. Подобно Кампанелле с его Городом Солнца, он мечтал о Городе Трансплантологии, где пересаживать будут все, в том числе и головы. Например, мудрую голову дряхлеющего гения на молодое здоровое тело, чтобы старшая голова обучала младшую. По нынешним меркам звучит жутковато, однако не будем забывать, что в те годы, когда Демихов формировался как ученый, современную биоэтическую парадигму заменяла другая — «победа науки над смертью».

Но вернемся к сердцу. Демихов хорошо чувствовал время и, как любой гений, работал на опережение. Работы по трансплантации интенсивно велись во всем мире. Он был первым, но за ним приходили вторые, третьи и десятые. Например, была усовершенствована операция пересадки сердца: чтобы не сшивать много сосудов, правое предсердие реципиента оставляли на месяц те, а уже к нему подшивали левое предсердие с желудочками донора. (Именно так поступают до сих при пересадках сердца у человека.) К 60-м годам трансплантология сформировалась как экспериментальная наука, готовая прорваться в практическую медицину. Однако оставалась главная проблема: где взять органы для пересадок?

Единственным возможным источником был труп. Но труп, если можно так выразиться, не совсем мертвый, а с бьющимся сердцем. Только в этом случае сердце, легкие, печень, селезенка и поджелудочная железа пригодны для пересадки. (В отличие от почек, которые можно приживить в другой организм даже через полчаса после остановки кровотока.) Именно в эти годы сформировалось новое представление в медицинской этике: трупом стали считать живого человека с умершим мозгом. (Напомню, что до этого, согласно юридическим и религиозным канонам, человека считали умершим после остановки сердечных сокращений.) Пациент дышит, по всем внешним признакам он жив, но на самом деле он мертв, поскольку отныне человек с неработающим мозгом юридически считается мертвым. И по завещанию самого пациента либо с согласия его родственников у него можно взять любой орган, чтобы пересадить его другому человеку. В 60-е годы подобная юридическая коллизия встала перед парламентами многих стран. Например, в США она была заявлена в 1964 году. И только положительное ее решение, а именно признание смерти мозга смертью личности, могло послужить основанием для начала трансплантации в клинике. И в 60-е годы в Гарварде состоялось ее первое юридическое оформление, после которого подобные законопроекты были одобрены парламентами других стран. Благодаря этому хирурги получили возможность изымать органы для трансплантации на законном основании. И брали, и пересаживали: почки, печень, селезенку. Но сердца боялись.

 Главная заслуга Демихова состояла в том, что он научил хирургов из клиники не бояться операционных манипуляций с «вместилищем души».

Он демонстрировал своими опытами: смотрите, я пришиваю его двадцатью различными способами, и оно работает. Не верите? Вот пес Гришка бегает по скверу Института скорой помощи с двумя сердцами почти пять месяцев. (Эта овчарка-полукровка стала мировой знаменитостью.) А вот на выездной сессии Академии медицинских наук СССР в Рязани прооперированная здесь же собака Дамка виляет хвостом в холе гостиницы, приветствуя почтенную ученую публик

К. Бернард –ученик Демихова.

Провел показательную операцию хирург-виртуоз и на международной конференции трансплантологии в Лейпциге — после чего за «выдачу государственных секретов» мгновенно был внесен в список «невыездных». Кто восхищался (в основном западные хирурги, которые стоя аплодировали его докладу), кто завидовал, кто, согласно указаниям советских чиновников от медицины, демонстративно негодовал. Но никто не решался повторить то, что делал Демихов. Первым, кто рискнул, был Кристиан Барнард, южноафриканский кардиохирург с голливудской внешностью. Работая заведующим отделением в одной из больниц Кейптауна, он легко заменял пораженные клапаны сердца искусственными, но трогать его с места не осмеливался, как и все.

И вот в 1960 году, прилетев в СССР по турпутевке, он у Демихова в операционной. Завороженно смотрит на работу Мастера. Пробует сам, но попытки не очень удачные, и время от времени он получает пинцетом по рукам (у хирургов такой способ обучения в ходу). Потом, после «уроков», спешит в соседнюю бакалею за розовым портвейном. Через неделю возвращается на родину, забрасывает хорошо оплачиваемую практику и упорно тренируется на собаках.

Шесть лет спустя, дабы показать, что он уже выбился из подмастерьев, Барнард предъявляет свой «хирургический шедевр» — двухголовую собаку «по Демихову». Снимает цветной фильм, в котором животное лает и лакает молоко двумя головами одновременно. Западная публика в смятении, желтая пресса захлебывается от негодования. Но Барнард снова отправляется в Москву, к Мастеру, теперь за благословением. И вот в 1967 году, в ночь со второго на третье декабря по кейптаунскому времени, мировой триумф — первая в истории человечества пересадка сердца от 25-летней Дениз Дарваль, погибшей в автокатастрофе, 55-летнему Луи Вашкански, смертельно больному бакалейщику.

Трансплантация сердца

Операция, в которой принимало участие 30 человек, длилась девять часов. После того как последний шов был наложен и подключили дефибриллятор, чтобы запустить работу сердца на новом месте, Кристиан прошептал вместо молитвы: «Господи Иисусе, оно сейчас пойдет». И оно пошло! Событие в одном ряду с полетом Гагарина. И как Гагарин после полета рапортовал Никите Сергеевичу Хрущеву, так и благородный Барнард, устало стащив с лица хирургическую повязку, первым делом позвонил Владимиру Петровичу со словами: «Я сделал это!» А после на весь мир объявил Демихова своим учителем.

Плотина страха перед сердцем была прорвана. Шквал операций по всему миру: за полгода около сотни. Но только не в СССР. Министр здравоохранения Б.В. Петровский и идеологический отдел ЦК КПСС были категорически против понятия смерти мозга. А значит, на трансплантологии поставлен крест. До 1984 года, когда усилиями «отца реаниматологии» В.А. Неговского все-таки происходит юридическое признание этой концепции. И через три года — первая успешная пересадка сердца, выполненная В.И. Шумаковым. Ну а дальше вы знаете: перестройка, реформы, кризисы и по большому счету не до сердечных дел

Последние годы Демихова

И новые идеи были — например, банка донорских органов, когда к одному организму подшивается несколько сердечно-легочных комплексов и в таком виде готовое к пересадке сердце сохраняется бесконечно долго.

По своему обыкновению, ученый и здесь намного опередил свое время. Ведь проблема сохранения донорских органов актуальна по сей день. В настоящее время орган подвергают охлаждению, и в этом состоянии он сохраняет жизнеспособность несколько часов.

А Демихов подшивал свинье-донору сразу три сердечно-легочных комплекса, и сердца бились несколько суток...

Однако после инсульта здоровье начало понемногу сдавать, и Мастер уже с иронической улыбкой воспринимал непонимание властей предержащих.

Демихов все же дожил до признания, пускай на склоне лет. Причем не только за рубежом, где он стал классиком еще в 60-е годы, но и на Родине. На обошедшей все российские газеты фотографии 1996 года они сидят рядом — знаменитый Ренат Сулейманович Акчурин, успешно проперировавший сердце Ельцина и сотни сердец простых смертных, и теперь уже бессмертный Владимир Петрович Демихов. В том же году выздоровевший президент наградил Демихова орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Через два года Мастера не стало. Похоронен он на Ваганьковском кладбище, рядом с Булатом Окуджавой и своим земляком композитором Владимиром й Мигулей.