«Вестник» предлагает вниманию читателя разговор, состоявшийся с кандидатом медицинских наук, одним из ведущих нейрохирургов Республики Татарстан и России, заведующим отделением нейрохирургии МКДЦ Андреем Георгиевичем Алексеевым.

- Андрей Георгиевич, расскажите о том, насколько полезной была недавняя командировка на кадаверные курсы в Орландо.

- По обыкновению пришла рассылка, в которой сообщалось, что учебный цикл состоится в штате Флорида, на базе центрального госпиталя. Он направлен на отработку малотравматичных, малоинвазивных доступов в нейроонкологии, и в его расписание были включены лекции и отработка на лабораторном материале. Для нас с коллегой, Арсением Пичугиным, все это было бесценным опытом. Лекторы были преимущественно из Питтсбургской школы. Это наши заокеанские коллеги, с которыми мы давно уже в контакте. Там же был и их ученик, который скрупулезно изучал анатомию мозга на протяжении трех лет. Ведь, несмотря на небольшой объем мозга, его структура – очень сложная субстанция, на изучение которой требуется много времени.

- В России проводится подобное обучение?

- У нас курсы только начинают практиковать. Коллеги из Питтсбурга приезжали в Казань, проводили аналогичную обучающую школу для россиян. За последние пять лет проведены две подобные практики. Аналогичные курсы проводятся в Тюменском Федеральном Центре и на базе клиники академика Крылова в Москве.

В Штатах все было интересно с профессиональной точки зрения, ведь отрабатывались доступы к опухолям основания черепа, где проходят важные крупные сосуды головного мозга и нервы, которые обеспечивают всю нашу жизнедеятельность.

-Какой длительности были курсы?

- Они, как правило, проводятся в течение трех дней.

- Эта практика для нейрохирургов со стажем или же она необходима и молодым специалистам?

- В курсах принимали участие как специалисты с многолетним опытом, так и молодые нейрохирурги. Тема интересна и необходима всем. Врачи были из Европы, из Южной Америки.

- Кадаверные курсы можно определить как ступень в профессии?

- Эта та дисциплина в нейрохирургии, которую необходимо освоить. Если перестал учиться, значит пошел вниз. Степень нашей подготовки очень серьезная. В России малотравматичные доступы мы стали внедрять первыми. Предложили метод, спорный для применения. Это когда наружная спайка рассекается на сантиметр, благодаря чему осуществляется достаточно большой доступ к образованиям среднечерепной ямки, черепно-мозговых нервов.

- Каким было представительство России?

- Были только два нейрохирурга из Татарстана.

- Эти курсы проводились в рамках какой-то программы?

- Нет, это наша собственная инициатива. Первым нейрохирургом, который отправился за опытом, был Бахтияр Пашаев. Он ездил систематически,с целью повышения квалификации в назальной хирургии. Затем, в 2013 году, к нему подключился и я. Был у них на стажировке, благодаря чему стал оперировать через бровь - удалять опухоли и работать с аневризмами, что в России пока не приживается. Но мы эти операции выполняем и удовлетворены результатами. Арсений Пичугин по этой теме написал кандидатскую диссертацию.

Сравнивая эффективность и безопасность традиционных методов, мы получили положительные результаты в оценке методов, конкурирующих с ними. Уже сегодня оперируем больных, понимая нюансы микроанатомии.

- Три дня пребывания в Орландо были наполнены только учебой?

- Разумеется, состоялось общение с коллегами и вне госпиталя. Была интересная культурная программа. В городе - множество парков. Огромный Диснейленд. Заокеанские коллеги организовали товарищеский совместный ужин на территории этого парка.

-Общая фотография с этого мероприятия?

- Нет, этот снимок был сделан на курсах. А вот лекция, которая проводилась в ресторане одного из самых фешенебельных отелей города, запомнилась отдельно. Мы обсуждали актуальные вопросы нейрохирургии, микронейрохирургии, пути развития науки. Все было необыкновенно интересно.

- Как передать Ваши ощущения как нейрохирурга после такой практики простому читателю?

- Получены новые знания. Ведь наши американские коллеги очень глубоко изучают анатомию. У них есть такая прекрасная возможность. В России такой уровень изучения пока даже не предполагается, к сожалению.

- Что вы имеете ввиду? Спецвозможности?

- Специальные лабораторные исследования, в которых используется самое современное оборудование, которое мы не имеем возможности применить в операционных, по той простой причине, что его - нет. А это оборудование, расположенное в лаборатории, позволяет увеличить безопасность пациента во время крайне сложных операций.

- Нам долго еще идти к этому?

- Для того, чтобы не отставать мы едем за опытом.

-Андрей Георгиевич, если у нас нет такого оборудования, мы так и будем в роли догоняющих?

- Вот я сейчас отвлекся на телефонный разговор. Идут переговоры, ведь наши желания упираются в немалые суммы, которые нужно изыскивать. Конечно, руководство МКДЦ нам во многих вопросах помогает. Приобретен новый микроскоп. У нас три операционных и на каждую из них – свой микроскоп. Без усилий руководства клиники движения бы не было. Поэтому мы не в километрах от достижений заокеанских партнеров, а идем следом. И благодаря этому, наше понимание и наши возможности в нейроонкологии, в хирургии аневризм, сегодня очень весьма продвинулись. Мы используем все современные достижения. Американская медицина – самая продвинутая. Потому что финансирование другого порядка. В той клинике, где мы были, основным специалистом является частный нейрохирург, профессор. Но он не сотрудник клиники. Он составил договор, и как частный предприниматель реализует те или иные операции на этой базе. Вот он, к примеру. заказывает все необходимое для работы. Стоит это миллионы долларов. Ему приобретают и он работает. У нас возможности другие. Но надо сказать, что эта учеба позволяет нам, может быть находиться не рядом, но в шаге от них.

- Как бы там ни было, Вы и Ваши коллеги – одни из лучших в Российской Федерации по отдельным показателям…

- Да это так. За прошлый год или даже за несколько последних лет, боюсь быть неточным, у нас летальность при субарахноидальном кровоизлиянии при разрыве аневризм составила около семи процентов. В Японии этот показатель выше! И когда мы о своих результатах докладываем на разных уровнях, то возникает вопрос, а благодаря чему мы так успешно работаем? Ответ прост - мы используем все новейшие знания и технологии. Потому как осознаем всю степень ответственности перед пациентом.

Подготовил Сергей Кулев