Известный нейрохирург, основатель и руководитель кафедры неврологии и нейрохирургии факультета повышения квалификации и профессиональной переподготовки специалистов Казанского государственного медицинского университета (КГМУ), руководитель нейрохирургического направления Межрегионального клинико-диагностического центра (МКДЦ) профессор Валерий ДАНИЛОВ 19 мая отметил своё 75-летие.

Валерий Иванович — давний друг и подписчик журнала «Казань»: в его домашней библиотеке хранятся практически все номера журнала с момента выхода в свет первого номера в 1993 году. Помимо «Казани», профессор Данилов показывает нам подшивку профильных медицинских журналов (самые ранние выпуски относятся к сороковым годам!), которые в своё время стал собирать благодаря своим учителям, а сегодня передаёт ученикам.

Механики и генетический сбой

— Валерий Иванович, у вас внушительное собрание медицинской периодики (не говорю уже обо всей остальной литературе!), интересно заглянуть в номера прошлых десятилетий. Как изменилось ваше направление медицины за эти годы?

— В нейрохирургии я пятьдесят один год, и вот что могу сказать: начинал в «каменном» веке! Тогда, полстолетия назад, наши возможности и инструментарий были настолько примитивны, что, если бы я мог начать жизнь сначала, ни за что не пошёл бы в нейрохирургию при прежних условиях работы!

Революционные изменения произошли за последние двадцать лет. Рубежными моментами можно назвать открытие нейрохирургического отделения высоких технологий на базе Детской республиканской клинической больницы (ДРКБ) и запуск хирургического блока МКДЦ.

— Тем не менее нейрохирургом вы стали! Как начинался ваш профессиональный путь? В вашей семье уже были медики?

Отец - Иван Павлович Данилов

— Нет. Я родился в семье потомственных механиков. Мой папа был главным механиком стекольного завода. Механиками были и мой дедушка, и прадед. Наш посёлок вокруг бывшего Ульяновского хрустального завода (он был назван так по фамилии владельца — Ульянова) находится в 100 км от Казани, на территории современной Республики Марий Эл. До революции это был очень известный завод, произведённые на нём изделия славились по всей России, есть они и в экспозиции Эрмитажа: например, лампа, подаренная императору от имени местного купечества на Нижегородской ярмарке. В своё время моего прадеда пригласили из Казани как мастера по установке паровых машин.

Я был младшим из пяти братьев. Все они получили высшее техническое образование, исключение — только я! Видимо, на мне случился генетический сбой. (Смеётся.) Когда я учился в восьмом классе, в возрасте 58 лет не стало нашего отца. Старший брат Олег (я появился на свет, когда ему было уже семнадцать), по сути, мне его заменил. Окончание школы, поступление и выпуск из института, женитьба, устройство на работу — всё моё становление прошло при его поддержке.

Юный пионер Валера Данилов

Без преувеличения, Олег Иванович Данилов был в Казани очень известным человеком. Работал на 22-м заводе, был секретарём комитета комсомола и секретарём горкома комсомола Казани, первым секретарём обкома комсомола. В 33 года его назначили заместителем председателя КГБ ТАССР, в этой должности он проработал почти 20 лет, а после был направлен на аналогичную должность в Воронеж.

На даче старшего брата Олега Ивановича Данилова. Олег Иванович - слева, Валерий в центре

Второй брат — Виталий — окончил спецфак Казанского химико-технологического института (КХТИ), его портрет можно увидеть в главном здании института в числе выдающихся выпускников. Он — лауреат государственной премии СССР, доктор технических наук, занимался вопросами создания пороха. Работал главным инженером Чебоксарского завода имени В. И. Чапаева, директором Краснозаводского химического завода в Подмосковье.

Третий брат — Рудольф — был военным инженером-электронщиком. Даже находился во время карибского кризиса на Кубе…

Четвёртый брат — Александр — тоже был инженером-механиком и большим умельцем. Когда он умер, на поминальном обеде с горечью говорили: «Данила-мастер умер...»

Все мои братья были увлечены инженерным делом, а я оказался совершенно не из этого теста! Хотя вот что любопытно: за цикл работ моего научного «детства» меня избрали действительным членом Академии инженерных наук им. Прохорова! Это очень авторитетная академия на базе Института космических исследований, основанная лауреатом Нобелевской премии Александром Михайловичем Прохоровым.

Но вернёмся к вашему вопросу: интерес к врачеванию возник у меня в классе шестом-седьмом. О том, что мне было бы неплохо стать врачом, первыми заговорили жена моего старшего брата и её сестра. Я к ним прислушался. Стал читать книги о врачах. Правда, некоторое время раздумывал, что всё-таки мне ближе: мединститут или химфак университета? Химия мне тоже очень нравилась. Но в итоге определился — иду в Казанский медицинский институт.

Отмечу такой момент: год моего окончания школы — 1966-й — был последним годом образовательного эксперимента, когда одновременно выпускались и 11, и 10 классы. В вузы поступало в два раза больше абитуриентов, конкуренция — гигантская!

Старший брат Олег, будучи членом правительства, сказал маме: «Я Валере помогу, но при одном условии: он должен окончить школу с золотой медалью». Это было сказано после смерти папы, где-то в 9 классе. И я старался! Правда, получить золотую медаль было не так-то просто. Гранит науки — это одно, но был и такой момент: я учился в школе с производственным обучением. Один класс — бухгалтеры (кстати, жалею, что не выбрал её, может, научился бы разбираться в бумагах, в коих я до сих пор совсем ничего не понимаю). А другой — слесари-авторемонтники! Где-то в моём архиве даже есть свидетельство, что я освоил эту специальность!

— Это вам пригодилось?

— Нет, слава богу! (Смеётся.) Но для золотой медали я должен был получить пятёрку и по слесарному делу. Практика в 11 классе проходила всю осень в гараже завода. Для меня это было каторгой! Я был самым счастливым человеком, когда практика закончилась. Получил удостоверение и пятёрку на экзамене и тут же всё забыл, помню только, что у машины есть 4 колеса и кузов… У меня и автомобиля никогда не было (у единственного из всех пяти братьев!), и прав водительских… А вот дети водят машину с удовольствием.

Но вернёмся к поступлению в институт. Готовился серьёзно. Помогли братья: один привёз мне из Москвы только что вышедший учебник химии, другой поделился энциклопедиями по физике, биологии и химии. Сдав на отлично физику, стал студентом лечебного факультета Казанского медицинского института. Я попал в отличную группу.

Студенческий маршрут

— Кто с вами учился?

— Моими сокурсниками оказались замечательные ребята: Володя Муравьёв, Шура Тихонова, её папа был в своё время ректором Казанского стоматологического института (позже он вошёл в состав медицинского института). Это были выпускники лучших школ города — 18, 39, 131. Благодаря усердной подготовке, по знаниям я им не уступал, не считая английского языка, всю значимость владения которым я в то время не понимал. Уже потом взялся за язык серьёзно и занимался у легендарных Сании Абдулловны Вахитовой и Иды Германовны Раппопорт.

— Чем особенно запомнились первые годы студенчества?

— Ещё в школе я приобрёл навык учиться и потребность получать пятёрки. Они остались со мной и в институте, но первое время мне было непросто. Дома я жил с мамой, там всё было для меня, а тут оказался в большом городе… Первый год жил у брата Олега. У него была по тем временам прекрасная трёхкомнатная полнометражная квартира. Но в этой квартире жила большая семья — сам брат, его жена, дети, няня — и к ним добавился я со своей раскладушкой! Я должен был приспосабливаться.

В родном посёлке в школу ходил пешком, мог рассчитать свой путь до минуты, а тут приходилось добираться в институт с улицы Восход. Иногда довозил брат, но расписание не всегда совпадало. Так я принял решение перебраться в общежитие мединститута на улице Маяковского.

Оказался в комнате, где жили шестнадцать человек. Иногда эти человеки приводили ещё человеков! А я и не догадывался, что так может быть. (Смеётся.)

Потом удалось переселиться в комнату на семь человек. А через некоторое время, будучи старостой, был избран в профком. Попал в начальство! В профкоме мне поручили контакты с институтской газетой «Советский медик», редактором которой была изумительная Зоя Петровна Паушкина, жена писателя-фронтовика Геннадия Александровича Паушкина. По понедельникам проходили заседания редколлегии. Люди собирались интереснейшие! Начиная с третьего курса, не пропускал ни один понедельник. Участие принимали и преподаватели, и студенты: Володя Муравьёв, его двоюродный брат Андрюша Муравьёв, Таня Заиконникова...

Активная общественная деятельность помогла — мне предложили перейти в комнату уже на двух человек. Это были привилегированные условия! Там и жил до женитьбы на шестом курсе.

Довелось получить и ещё один незабываемый подарок от профкома: после третьего курса мне была предложена путёвка на Кавказ, от Грозного через Аргунское ущелье до Военно-Грузинской дороги. До сих пор помню этот невероятный маршрут…

Судьбоносные встречи

— А в какой момент вы всё-таки поняли, что сфера ваших интересов — именно нервные болезни?

— Я уже отмечал, что учиться в мединституте было непросто. Поначалу вообще казалось, что меня через два месяца исключат! Чего только стоили задания по анатомии… Но была молодость, и, несмотря на колоссальный объём заданий, всё удавалось выучить.

Первые два года обучения времени заниматься чем-то дополнительным у меня не было. Правда, записался на курсы высшей математики, но зачем мне это было нужно, сегодня сказать затрудняюсь… (Смеётся.)

Судьбоносный момент произошёл на третьем курсе: моя одногруппница пригласила меня посетить заседание кружка при кафедре нервных болезней. Занятия проходили на базе 6-й городской больницы, и вёл их легендарный заведующий кафедрой профессор Яков Юрьевич Попелянский. Тогда он только переехал из Новокузнецка, это был его второй год работы в Казани.

Яков Юрьевич сразу же произвёл на меня неизгладимое впечатление. Отмечу: на тот момент мы ещё не изучали нервные болезни, но профессор рассказывал о них так интересно, что я стал регулярно посещать кружок, где через год меня сделали старостой.

Яков Юрьевич знакомил меня с научной литературой, я сам делал доклады, причём черновики сохранились… Этими знаниями я пользуюсь и сегодня: они оказались фундаментальными и очень важными.

С середины третьего курса мы начали изучать топографическую анатомию. Это был очень непростой предмет. В те годы кафедрой заведовал профессор Виктор Христианович Фраучи. Кафедра была очень яркой! Занятия по топографической анатомии начинались с анатомии лица и головы. Их проводила Майя Сергеева Арбузова, жена легендарного И. Ф. Харитонова, который заведовал в то время кафедрой факультетской хирургии в клинике Вишневского. Майя Сергеевна была изумительным преподавателем, в прошлом — нейрохирург. Она так интересно рассказывала о своей профессии, что у меня появилось желание не просто заниматься нервными болезнями, но и попробовать себя в хирургии нервной системы.

Итак, прошла весна третьего курса, осенний семестр четвёртого, приближался зимний экзамен. Пожалуй, самыми грозными были кафедры физики и топографической анатомии. В. Х. Фраучи был человеком очень милым и интересным: и пел, и на скрипке играл, и книги писал, но знания требовал. Студенты шутили: «Если физику сдашь — можно влюбиться, а если сдашь топографическую анатомию — то можно и жениться!»

Надо сказать, что физику, не сочтите за хвастовство, я сдал на пятёрку с плюсом. Говорю об этом не просто так: в тот день после экзамена студенты участвовали в отряде добровольных народных дружин (ДНД) — надо было дежурить. А у меня был билет на концерт Мирей Матье, это был её первый приезд в Советский Союз! Отлично сдав экзамен, я получил право не ходить в ДНД, а быть на концерте. Её концерт, как и потом концерт Владимира Высоцкого, произвёл на меня неизгладимое впечатление.

С профессором-неврологом Яковом Юрьевичем Попелянским

— Итак, вы решили попробовать себя в нейрохирургии, а как дошло дело до практики?

— О своём желании стать нейрохирургом я рассказал своим друзьям.

После четвёртого курса мы проходили врачебную практику в Зеленодольске — там была хорошая больница с грамотными врачами. Мой однокурсник Миша Виксман (он очень успешный аллерголог, уже много лет живёт в США) рассказал мне, что летом после третьего курса, когда я по профсоюзной путёвке путешествовал по Аргунскому ущелью, он с ребятами прошёл сестринскую практику в нейрохирургическом отделении 15-й городской больницы. С восторгом говорил о том, что там работает Ефим Михайлович Шульман, который творит чудеса! Мне очень захотелось с ним познакомиться.

А осенью к нам в общежитие пришёл на встречу со студентами профессор Иван Фёдорович Харитонов. Он жил на площади Восстания, недалеко от моего брата, и я пошёл его проводить. Иван Фёдорович расспрашивал меня, какую специализацию я хочу выбрать, я поделился с ним самыми тёплыми впечатлениями от занятий, проводимых его супругой Майей Сергеевной, и он тоже посоветовал мне обратиться к Ефиму Михайловичу Шульману.

— Как же состоялась ваша первая встреча с профессором Е. М. Шульманом?

— Это произошло на пятом курсе. Я хорошо запомнил эту дату: день рождения комсомола, 29 октября. Предварительно позвонив и представившись, я попросил разрешения с ним встретиться. Он меня сразу очаровал!

Вся вторая половина XX века в казанской нейрохирургии была эпохой Е. М. Шульмана, он был легендой. Другое дело, что была «инструментальная» нищета… Очень жаль, что ему не довелось поработать с тем оборудованием, что у нас есть сегодня.

Когда я к нему пришёл, он работал над докторской диссертацией и предложил мне подключиться к исследованиям. Я стал одолевать его телефонными звонками через день и интересоваться, когда можно будет приступать к экспериментам. Стал посещать дежурства в нейрохирургическом отделении.

Я был ленинским стипендиатом, и по окончании института с отличием получил право быть принятым в ординатуру. Стал первым ординатором по нейрохирургии у Ефима Михайловича. В конце моего первого года ординатуры мы наконец-то приступили к экспериментам.

Так я попал в нейрохирургию. Так небеса решили. Моё ли это дело? Не уверен, я не отношу себя к великим хирургам.

Но вот что интересно: в студенческие годы мы гадали. Надо было открыть страницу, прочитать первую строчку, я открыл, и знаете, что там было написано: «Счастливую избрали вы дорогу!»

— Вам нравится оперировать?

— Среди моих коллег есть те, кто получает удовольствие от хирургической деятельности. Резать, останавливать кровотечение. Вот я такого кайфа никогда не испытывал. Было понимание, что это надо для спасения человека.

Да, есть категория врачей, которые получают удовольствие именно от хирургии. А я его получаю от принесённой человеку пользы.

Не только врач, но учёный

— Помимо хирургической практики, вы всю жизнь занимаетесь наукой…

— Я почти сразу для себя решил, что буду не только врачевателем, но и учёным. У меня никогда не было амбиций стать заведующим кафедрой, даже когда готовился к защите докторской диссертации, но! Кандидатом, а потом доктором наук, а потом профессором — это было в моим планах всегда. Путь оказался не самым лёгким. Кандидатскую диссертацию я защитил в 28 лет, то есть через 4 года после окончания института, без аспирантуры! Причём мог бы защитить и раньше, год диссертация пролежала, потому что была реформа ВАКа (ввели специализированные советы). И я один из первых, а может, и первый защищался в ГИДУВе уже в специализированном совете по новым правилам. А потом случилось так, что мне пришлось сменить направление научной деятельности, и между кандидатской и докторской диссертациями у меня разница 18 лет. Кандидатская диссертация посвящена прочности межпозвонковых дисков, это была очень интересная работа. Предполагалось, что я буду продолжать эту тему, и докторская диссертация будет в том же направлении.

Но в один день мой руководитель сообщил, что он прекращает работу по внедрению полимера, который использовался им в его докторской диссертации в лечении больных с дегенеративными поражениями поясничного отдела. Нужно было начинать всё сначала. И я начал сначала! И очень благодарен судьбе, потому что это расширило мой кругозор: это была работа с фармакологами, с химиками Арбузовского института, я познакомился с Б. А Арбузовым, с А. А. Визелем, стал работать с И. А. Студенцовой. Оказался участником научно-целевой программы «Мозговое кровообращение» под эгидой Академии наук СССР. Часто бывал в Ленинграде, где познакомился со многими ведущими нейрохирургами страны. Это очень помогло в освоении новых методик. Когда появились технологии и открылось нейрохирургическое отделение МКДЦ, у меня уже состоялись контакты с ведущими специалистами страны. Если бы этого не было, не знаю, как бы складывались дела и смогли бы мы так быстро стать одной из ведущих клиник страны. Сегодня это клиника национального масштаба.

Перед правительственым приемом в городской ратуше в день открытия VII Съезда нейрохирургов России. В. И. Данилов - президент Съезда. Июнь 2015

Конец «каменного» века

— Что изменилось по сравнению с тем «каменным» веком, о котором вы сказали вначале?

— Полвека назад в 15-й городской больнице был один рентгеновский кабинет на втором этаже, а это была больница скорой помощи! И через этот кабинет круглосуточно везли больных с травмой скелета, с черепно-мозговой травмой. В 1972 году в Лондоне был изобретён компьютерный томограф. А мы пользовались методами, разработанными в начале века!

Да, условия были бедными, а контингент больных был таким же! Тогда больные часто умирали, а сегодня у нас в МКДЦ летальность всего 0,3 процента!

У нас шикарный операционный блок с самым современным оборудованием. Я выхожу из операционной, и навстречу идёт мой молодой коллега. Он так улыбается, что я понял: ему очень хорошо. Он мне честно сказал: «Я не верю, что я здесь работаю». Сегодня у нас реализованы все принципы современной нейрохирургии: все операции выполняются под микроскопом, а микроскопы — такие же, как в Швейцарии или США, где мы проходили стажировку! Мы многое имеем, но желаем иметь ещё больше.

Дело идёт к тому, чтобы все методы диагностики и, желательно, лечебные методы были неинвазивные! Нейроонкология – проблема не только хирургическая, надо научиться рано диагностировать, расшифровывать и «подкручивать» гены, использовать гамма-нож и другие приборы. Надо учиться тромбировать аневризмы, не вторгаясь открыто в сосудистую систему. Надо научиться протезировать нервную ткань и сосуды мозга. Сегодня это кажется фантастикой. Но такое время придёт!

Для побед в нейрохирургии большое значение имеет высокотехнологичное оборудование. Но при наличии оборудования необходимы профессионалы. Коллектив врачей, включая нейрохирургов, неврологов, эндокринологов, офтальмологов в нейрохирургической клинике МКДЦ — звёздный. Я бы провёл сравнение этого коллектива с труппой Большого драматического театра в Ленинграде во времена Георгия Александровича Товстоногова. Каждый сотрудник — личность. В условиях корпоративной работы помощь пациентам оказывается на самом современном уровне. Это для меня — большая радость.

В кабинете В.И.Данилова в МКДЦ

Мои дети тоже служат неврологии и нейрохирургии. Дочь Татьяна — невролог, доктор медицинских наук, доцент КГМУ. Сын Глеб — выпускник лечебного факультета КГМУ и факультета вычислительной математики и кибернетики Казанского федерального университета, учёный секретарь Национального медицинского исследовательского цента нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко (г. Москва). В этом учреждении он руководит лабораторией биомедицинской информатики и искусственного интеллекта.

Составлено по материалам статьи Альбины Абсалямовой в журнале «Казань» (№6/2023) «Профессор Данилов. Проводник по глубинам мозга.»