Сколько лет казанскому трамваю?

Первый трамвай на электротяге начал ездить по Казани в 1899 году (для сравнения: первый такой трамвай в Российской империи появился в Киеве в 1892 году). До этого времени по городским железным дорогам ездила конка — вагон, запряженный лошадьми. Конка появилась почти за 30 лет до начала эксплуатации вагонов на электротяге — 1 января 1870 года министерство путей сообщения одобрило проект отставного штабс-капитана Петра Панаева. Работа закипела: в городе расчистили место для будущих путей, закупили рельсы на уральских заводах. Первая линия шла от Проломной (ныне Баумана) до Дальнего устья (пристань на Волге в Адмиралтейской слободе). «Погода благоприятствовала великому событию, — писали казанские газеты. — На протяжении всей Земской дамбы (ныне Кировская), через которую проходил маршрут, были вывешены разноцветные флажки».

Конно-железная дорога существовала 25 лет. Затем вагоны перевели на электрическую тягу. Центральную станцию трамваев построили в 1898 году на Кабане. Первый электрический трамвай пошел по рельсам год спустя, 18 ноября 1899 года. Со временем в Казани запустили 36 трамвайных вагонов. Они были небольшими, двигались медленно. Образец одного из первых трамваев — «Империал» — стоит на выставке трамваев под открытым небом на улице Назарбаева (Эсперанто).

Кто изготовил кованые конструкции в усадьбе Сандецкого и здании Союза писателей РТ?

Главные казанские кузнечные мастера жили в нескольких километрах от города, в селе Чебакса. Там в конце XIX — начале ХХ века располагался кузнечный центр, известный не только в Казанской губернии, но и во всем Поволжье. К ярким особенностям чебаксинской ковки можно отнести объемность, создание ощущения «живого» орнамента, наличие на многих изделиях особого «фирменного знака» чебаксинских кузнецов (своего рода спиралевидная шишечка). Главное отличие от современной художественной ковки — бессварочный способ крепления металлических деталей.

Сейчас творения чебаксинских мастеров практически в полном объеме сохранились в доме Союза писателей РТ (Муштари, 14), здании музыкальной школы (Жуковского, 14) и в усадьбе Сандецкого (К. Маркса, 64), а вот в домах Кекина, Пора и многих других зданиях XIX века по улицам Карла Маркса, Щапова, Горького, Тукая, к сожалению, ковка утрачена или заменена на современные аналоги.

По поводу чебаксинских мастеров есть легенда: некий кузнец Гребенщиков во время гражданской войны закопал где-то в окрестностях Казани (а может, и в Чебаксе, а может, и в самой Казани — кто знает!) свои штампы, при помощи которых он изготавливал изысканные кованые листья. Видимо, он решил спрятать секрет мастерства в казанской земле, чтобы они не попали в случайные руки или не были уничтожены.

Многие кузнецы не вернулись с гражданской войны, а во время ВОВ в чебаксинских кузницах делали кровати для лазаретов. Поэтому после войны деятельность мастеров постепенно сошла на нет: на базе кузниц открыли обозостроительный завод, в ремесленной школе, где раньше обучали кузнецов, стали готовить трактористов. На данный момент все кузницы разрушены. Сохранилось только полуразрушенное здание ремесленной школы, но оно находится в частной собственности, и неясно, что с ним будет в будущем.

Театр «Экият», построенный по проекту архитектора Светланы Мамлеевой, — это редкий пример в казанской современной архитектуре, когда автор использует в новом сооружении местные элементы. Здесь каждый мало-мальски знакомый с городской архитектурой человек увидит черты дома Кекина, доходного дома в стиле эклектики, построенного в 1904 году по проекту архитектора Генриха Руша, в частности цитирование фронтона (в троекратном размере!) и готических окон.

Дом-музей Арбузова в Катановском переулке — единственный в Казани деревянный дом конца XIX века, который никогда не перестраивался ни внешне, ни внутренне (сохранилась даже оригинальная отделка). Дом построен в стиле модерн, имя архитектора неизвестно.

В переулке всего три деревянных дома, все они до революции принадлежали Ольге Ивановне Ижболдиной. Это были доходные дома, они сдавались в аренду горожанам и приезжим. В 1916 году дом сдали внаем будущему академику, химику-органику Александру Ерминингельдовичу Арбузову, который остался жить в нем до 1968 года. Потом было решено отрыть в этом доме музей. Благодаря этому и удалось сохранить дом в первозданном виде.

О внешнем облике современной архитектуры Казани продолжают спорить, но, тем не менее, есть действительно интересные здания. К примеру, общий вес конструкции 22-метрового колечка на фасаде ТЦ «Кольцо» составляет 20 тонн. А ЖК «Кристалл» — единственное в России здание такого размера, построенное на мягких грунтах (частично даже насыпных) и на рельефе с перепадом в 30 метров. Его строили с привлечением консультантов из Германии.

Проект ЖК «Барселона» испанского архитектора Хосе Асебильо при реализации пришлось переделывать, воюя за каждое изменение. Дело в том, что стандарты и нормативы на родине архитектора отличаются от наших: в Испании нет такой зимы, как в России, и совсем другие параметры инсоляции. В готовом здании восьмиметровые пролеты казанцы сократили до шестиметровых, уменьшили слишком большие несущие колонны и толстые перекрытия. В итоге дом претерпел значительные внешние изменения — говорят, архитектор остался ими недоволен.

Казанский Кремль — типичный памятник русской фортификации середины XVI века. Большинство башен Кремля круглой формы, потому что так было удобно при обороне. Попасть в круглую башню под углом в 90 градусов невозможно по законам физики, поэтому строению наносился минимальный урон. Также, при равной площади с квадратной, у круглой башни меньший периметр, а значит, требуется меньше строительного материала. В нижнем ярусе в пичурах (отверстия в крепостных стенах. — Прим. «Инде») лежали тюфяки. Так называли пушки для ближнего боя, которые стреляли картечью и наносили серьезный урон живой силе. Круглые башни всегда находятся на углах крепости — так обеспечивался максимально широкий угол обзора. Квадратная башня не служила целям обороны, ее использовали для проезда.

Чем отличаются казанские мечети от ближневосточных?

Дореволюционные мечети возводили архитекторы немусульманского происхождения. Так, минарет Бурнаевской мечети вовсе возводили светский архитектор Лев Хрощоновский и епархиальный архитектор Федор Николаевич Малиновский (он же автор проекта церкви Великомученицы Варвары на улице Карла Маркса). По этим же причинам исследователи видят взаимопроникновение русских и татарских мотивов в архитектуре. К примеру, все знают, что Петропавловский собор украшен орнаментом в виде виноградной грозди. Этот же мотив мы встречаем в основании капителей на фасаде Азимовской мечети и в интерьере мечети Марджани. При этом виноградная лоза — очень нетипичный элемент для исламской культовой архитектуры.

Русские архитекторы тонко чувствовали и общие архитектурные элементы мусульманской культовой архитектуры, и местную специфику. Например, столбы забора у мечетей Марджани и Апанаевской сделаны по образцу минаретов в Булгаре. Этот же образ использован в облике минаретов Сенной и Султановской мечетей. Но главное — все казанские исторические мечети повторяют структуру уникальных деревянных мечетей Приуралья и Поволжья: большинство из них — это здания с минаретом на крыше (таких нет ни в Турции, ни в Египте).

Мечетям в советское время повезло немного больше, чем церквям. Из каменных мечетей в Казани снесли только Казаковскую на улице Татарстан (в 1975 году), и не в рамках кампании по борьбе с религией, а из-за «производственной необходимости». Здания мечетей без минарета больше походили на светскую архитектуру, поэтому их лучше приспосабливали под нужды народного хозяйства.