Я хочу, чтобы мой музей был монолитом, лабиринтом, огромным сюрреалистическим объектом. Это будет абсолютно театральный музей. Приходящие сюда будут уходить с ощущением, будто им привиделся театральный сон.

Сальвадор Дали

Поездка в Испанию – это встреча с солнцем, с хорошей кухней, с гостеприимством и радостью жизни, но, кроме того, это и возможность открыть для себя памятники, сохранившиеся под небом Испании, ознакомиться с обычаями ее народов, участвовать в народных гуляниях. Путешествие по Барселоне, знакомство с храмом Святого Семейства (La Sagrada Familia) – главным творением Гауди, с Домом Мила (La Pedrera), с миром подводного царства в Аквариуме (L'AQUARIUM DE BARCELONA), с музеем Пикассо, прогулки по средневековому Готическому кварталу, парку Гуэль, развлечения в испанском Диснейленде, парке «Порт Авентура», в городе мастеров и ремесленников Poble Espanyol, наслаждение музыкой поющих фонтанов, прогулки по бесконечному испанскому золотому побережью – все для меня имело второстепенное значение. В Испанию меня привела давняя мечта побывать в гостях у великого мастера сюрреализма Сальвадора Дали.

Сердце учащенно забилось, когда в окне автобуса среди тесного переплетения крыш городка Фигераса я издали заметила огромные белые овалы яиц на башне вишнево-красного цвета. Оставив нас (туристов) практически за квартал до намеченного пункта, автобус виртуозно выполз в обратном направлении вдоль узенькой мостовой (по которой сложно было бы выехать даже маленькой «Окушке»), и мы послушно потянулись за нашим гидом – русской эмигранткой, удачно изменившей судьбу, выйдя замуж за соотечественника известного художника.

Из-за смешения испанского, английского, китайского и других языков услышать рассказ Наташи, пытавшейся время от времени перекричать стоявших в очереди туристов, было практически невозможно.

Дали часто говорил, что вся его жизнь – это театр. Как оказалось, и в реальности он построил свой дом-музей-театр на месте старого театра, долгое время стоявшего в развалинах. Реконструкция вдохнула в него новую, яркую жизнь: Сальвадор Дали дал волю своей фантазии, и театр был перестроен в храм сюрреализма. Художник настаивал, чтобы гостям его дома ничего не объясняли, что здесь каждый сам должен сделать открытия, поэтому гид предложила осмотреть весь комплекс самостоятельно.

В ожидании очереди, разглядывая снаружи трехэтажное здание музея, я запланировала свое время так, чтобы успеть осмотреть все за три отведенных часа. Казалось, что час на этаж – вполне роскошно для детального осмотра работ. Каково было мое удивление, когда внутри я оказалась то ли в пятиэтажном, то ли в шестиэтажном здании – уже первый этаж был многоуровневым. Здание пронизывали лабиринты с полукруглыми коридорами с множеством комнат, этажей, и порой трудно было понять, была я в этой части музейного комплекса или нет. Еще при задумке музея мастер решил создать сюрреалистический лабиринт, чтобы посетитель ощутил себя вне реальности, в ином мире и чувствовал бы себя немного сумасшедшим, как это бывает в театре на постановке какого-нибудь мистификатора. Надо сказать, это ему удалось. Я не понимала, где я, в какой последовательности строить свой маршрут, как не запутаться в залах, поскольку сложно было выстроить здесь логическую систему осмотра. Музейный комплекс я бы все-таки условно разделила на сам музей, зал, где экспонируются творения знаменитых предшественников Дали, зал Траяна (назван в честь таблички с названием улицы, некогда похищенной Дали в Каннах), зал с изображением Венеры Милосской (от оригинала ее отличают вмонтированные художником в тело статуи ящики), зал Мэй Уэст, залы сокровищ, рыбных рядов, рисунков, ожерелий, поэзии Америки, а также Склеп, Дворец ветров. Повторюсь, это разделение условное, поскольку каждая тема плавно перетекает в следующую, и один экспонат порой принадлежит нескольким залам одновременно, расставляя каждый раз неповторимый акцент.

Помимо знаменитых и малоизвестных живописных работ Дали в музее меня поразили сделанные по эскизам великого мистификатора мебель, интерьеры, ювелирные украшения, костюмы, флаконы для духов и смелые амбициозные композиции.

Упорядоченно описать Театр-музей Сальвадора Дали немыслимо. Сам Дали исключил такую возможность. Здесь через минуту забываешь о том, что видел и о чем думал, поскольку новая, шокирующая тебя работа напрочь стирает испытанные эмоции, всецело загипнотизировав неожиданностью новых впечатлений.

На заметку: Так, например, в спальне у кровати вместо тумбочки – золоченый скелет, а скульптура «Раб» Микеланджело, выставленная возле зала шедевров, окрашена в черный цвет и снабжена хомутом; в животе огромного бронзового петуха прорезано оконце, откуда выглядывает голова китайца, – и все вполне гармонично дополняет друг друга, Дали удалось совместить несовместимое.

От гигантских полотен до маленьких вещиц, спектроскопических картин и экспериментов с голограммами, которые навевают мысли о современных технологиях 3D, – все поражает воображение своей гениальной способностью заглянуть в мир компьютерного будущего с разного рода спецэффектами графических программ…

Первым привлекшим мое внимание произведением была огромная картина «Галлюциногенный тореадор» (художник говорил, что этот холст отражает его всего в одной картине). Эта картина-головоломка не сразу открывается взору. Лишь разгадав переплетение образов, цветовых пятен, начинаешь вчитываться в содержание. Заметила наверху голову Галы, в правом нижнем углу – маленького мальчика (шестилетнего Сальвадора), к которому летят мухи, в центре – множество образов, серию Венер Милосских, друг за другом под разным углом поворачивающихся к зрителю. Но вдруг я будто увидела картину заново: постепенно обнаженный торс Венеры (второй справа) «превратился» в лицо человека: правая грудь оказалась носом, голова стала глазом, а тень на животе прорисовал контур рта. Зеленая тень на драпировке ткани трансформировалась в галстук, а одеяние Венеры – в его рубашку. Более всего поразила проявившаяся вдруг голова умирающего быка, ранее казавшаяся мне курткой тореадора, расшитой блестками, и скалами на заднем плане. Долго не могла оторваться от этого холста, меня поразили философский подход Дали к работе и его мастерство.

Время было ограничено, и я заставила себя оторваться от работы и осмотреться вокруг: не меньшие сюрпризы ожидали меня в других залах. Помимо картин, гравюр, рисунков, в музее экспонировались скульптуры и трехмерные коллажи. Комната с лицом Мэй Уэст тоже была весьма необычна. При входе в зал сначала в центре заметила мягкий диван красного цвета в форме губ (повторяющий очертания губ самой скандальной звезды Голливуда – американской актрисы Мэй Уэст), слева на стене – две картины, камин с подсвечником, справа – парящего наверху верблюда и мини-сцену, куда поднимались туристы и всматривались в бинокль. Поднявшись по ступенькам наверх, я тоже вгляделась в окуляр бинокля с уменьшающей линзой и увидела лицо женщины: спальня Мэй Уэст преобразовалась в человеческое лицо (!). Картины «трансформировались» в глаза, камин с подсвечником стал носом, диван превратился в чувственные губы, а ширма оказалась прической светловолосой девушки.

Осмотр музея по одной траектории, без возвращения в осмотренные залы, как я уже говорила, невозможен. Это тоже рассчитал мастер театральных трюков: обилие экспонатов и их продуманное расположение за счет иного ракурса позволяет воспринимать увиденное как совершенно новое. Выход же из этого транса возможен только в результате воздействия природы, поэтому в итоге посетитель, чтобы отдохнуть и набраться сил для нового маршрута, вновь и вновь попадает во внутренний дворик округлой формы – сад «Мир». Но Дали не был бы Дали, если бы воспринимал отдых как простое созерцание. Когда я очутилась в саду под открытым небом и огляделась вокруг, у меня слегка закружилась голова: Дали приготовил своим гостям сюрприз – вывернутый наизнанку Колизей.

В маленьком сквере, забитом посетителями, были выставлены скульптурные композиции, остальное пространство заполняла успокаивающая взор зелень. «Весь двор-сад засажен миртом в форме буквы «С». В древности этот куст символизировал любовь. А здесь они посажены в честь Гала», – говорил Дали. Я увидела, как называл его сам автор, «величайший сюрреалистический памятник в мире». Это была скульптура Эрнста Фукса «Великая Эсфирь», изображающая женскую фигуру, тянущую за собой троянскую колонну из автошин, где на вершине находилась лодка Галы со свисающими каплями. В центре двора – «Дождливое такси» – скульптурная группа с кадиллаком с манекенами внутри. Я достала монету 1 евро и опустила в отверстие: черный зонт раскрылся, закрылся, и пассажиры в салоне автомобиля оказались под «тропической ливенью».

Сад был огорожен полукруглыми стенами музея, испещренными иероглифами. В оконных проемах на солнце сверкали золотые фигуры манекенов, которые чередовались с обугленными балками (по мнению Дали, следствие очистительного пламени, из которого родился будущий театр-музей), гротескными чудищами, барельефами из серии «Искусство и ремесла» (созданными к Всемирной парижской выставке 1900 года) и метафизическими рукомойниками, похожими на ангелов. Везде ощущалось присутствие музы Сальвадора Дали – Галы.

Весь ансамбль центрального внутреннего двора музея можно назвать инсталляцией для проведения ритуалов, принесения даров, игр и празднеств – Дали как бы приглашает каждого гостя принять участие в ритуале, стать одновременно и зрителем, и творцом действа. Музыка, сопровождающая участников-посетителей театра, была подобрана самим Дали и создала некую мистическую атмосферу. Это была музыка Вагнера из оперы «Тристан и Изольда», Жоржа Бизе из оперы «Искатели жемчуга» и из лирической драмы «Мистерия Эльче» (театрализованного представления на тему вознесения Девы Марии).

Главный элемент необычного здания – куполообразный витраж из нескольких тысяч треугольных стекол над бывшей сценой, служащий зданию потолком. Он воссоздает атмосферу театра, в котором, по задумке сюрреалиста, роль актера отведена самому посетителю, окруженному пристальными взглядами «зрителей» – героев экспонатов музея.

Дали считал, что в противовес выбору всегда следует принцип накопления, а время и пространство позаботятся о том, чтобы привести все в порядок. В подтверждение тому Дали вместе с Антони Пичотом создал в простенках между центральными окнами двора гротескные чудища. Эти скульптурные группы гармонично соединили в себе множество, казалось бы, несовместимых элементов. Улитки, камни с мыса Креус, срубленные ветки платанов с бульвара Рамбла в Фигерасе, обломки горгулий из соседней церкви Святого Петра, старое блюдо, выдвижные ящики старой меблировки мэрии Фигераса, которые, по мнению Дали, всегда хранят в себе информацию, – все предметы удачно нашли свой адрес проживания и застыли в неразделимом единстве.

В музее, занимающем территорию бывшего театра, были собраны работы, отражающие творческий путь Сальвадора от первых – в стиле кубизма, футуризма, импрессионизма  до последних шедевров. Мистических образов было множество.

В центре просторного зала помещен портрет Галы «Леда с лебедем». Зрительный зал разделен на несколько секторов, каждый из которых посвящен разным жанрам искусства. Стены музея расписаны самим художником.

 «Представляется очевидным то, что есть другие миры, в этом нет сомнений; но, как я уже неоднократно говорил, эти другие миры заключены в нашем, они существуют на земле, и именно в центре купола музея Дали находится совершенно новый, неожиданный и чарующий мир сюрреализма», – писал великий мистификатор и выдающийся художник XX века.

Сначала музей стал прижизненным памятником неординарной личности великого мистификатора и его домом. Впоследствии театр-музей стал мавзолеем. Сальвадор Феликс Хосинто Дали, маркиз де Пуболь (король Испании Хуан Карлос пожаловал художнику этот титул в 1982 году за «исключительный вклад в испанскую культуру») жил и умер согласно провозглашенному им некогда тезису: «Повседневная жизнь гения, его сон и пищеварение, его экстазы, ногти и простуды, его жизнь и смерть в корне отличается от всего, что происходит с остальной частью рода человеческого».

Театр-музей в Фигерасе стал последним шедевром Сальвадора Дали, своеобразным символом его творчества и даже ключом к его гениальности...

Розалина МУСАБИРОВА