Есть строки у Евгения Евтушенко:

«<…>

У каждого — свой тайный личный мир. 
Есть в мире этом самый лучший миг. 
Есть в мире этом самый страшный час, 
но это все неведомо для нас. 

И если умирает человек, 
с ним умирает первый его снег, 
и первый поцелуй, и первый бой... 
Все это забирает он с собой». 

Отцу моему повезло, он остался в живых. Воевавший с начала до конца ВОВ, не любил праздник 9 Мая, никогда не носил награды, не любил вспоминать об ужасах войны, но в сердцах, бывало, встречаясь с бывшими фронтовиками, делился грустными историями. «Война - это жуткий ад, который невозможно описать. Море крови, люди там мрут как мухи»,  - говорил он…

Служил отец саниструктором.  На его глазах погибали товарищи, дети, женщины. Миллионы раненых ждали помощи, умоляли спасти, а квалифицированных специалистов, мест в госпиталях, медикаментов и инструментов не хватало. Тяжелораненых молодых бойцов, вчерашних мальчишек, среднего возраста и пожилых мужчин  - всех надо было не только вытаскивать из-под обстрела на относительно безопасное место, но и оперировать на месте, не упуская шанс спасти. Ему приходилось брать на себя ответственность - не имея высшего медицинского образования, лишь ограничившись знаниями краткосрочных курсов санподготовки,18-летнему парню приходилось круглосуточно спасать жизни на поле боя, порой ради жизней ребят исполняя обязанности хирурга, нарушая должностные обязанности.

Врачи, санинструкторы рисковали жизнью наравне с боевыми товарищами, из 700 000 военных медиков на войне погибло более 90 000 человек. Даже раненый, мой отец продолжал искать выживших, в полубреду выносил раненых… Дважды родные получили его похоронку, но он выжил и воевал до Победы. Видимо, за спасенные жизни судьба дважды позволила ему вернуться на этот свет. Его мать получила похоронки от всех шестерых сыновей, вскоре и муж погиб, сердце ее не выдержало горя… Оставшаяся в живых сестра, получив через год еще одну похоронку от моего отца, надеялась, что братья все же живы и вернутся домой. Через четыре года после войны только мой отец вернулся домой…

 Помню одну фронтовую историю. Стоял их полк, как он рассказывал, под Кенигсбергом (ныне г. Калининград). К нему за помощью обратились жители окраин – у всех на сгибе рук, под коленами, на туловище, на ладонях были крупные волдыри, язвы. Новый врач еще не прибыл, поэтому первую помощь этим людям следовало оказать отцу. После бомбежки ни медикаментов, ни инструментов, единственное, что уцелело в его кармане – баночка с остатками мази Вишневского. Пока хватало мази, он обрабатывал язвы, накладывал повязки. А когда и мази не стало, он озадачился - не хотел их лишать последней надежды выздороветь. Тогда он наполнил пустые фляжки чистой водой, накрыл своим относительно белым халатом и пригласил следующего пациента. Обработав рану водой из первой фляжки, он налил в кружку воду из второй фляжки и представив это как лекарство, велел выпить. Таким образом он «вылечил» десятки людей. Как он сам удивлялся потом - деревенские, пока там стояла часть, приходили его благодарить - «лекарство» пошло на пользу. Об эффекте «плацебо» деревенский 18-летний парень, конечно же, тогда не знал…

После войны отцу дали направление в мединститут, чтобы его приняли без экзаменов. «Я за годы войны насмотрелся на кровь и страдания, подумал и решил учить физику детям в школе, а лечить людей, может быть, будете уже вы, мои дети». …Его звали Мусабиров Мирсаяф, возможно, он спас кого-нибудь и из ваших родных. Всем, кто отвоевал для нас мирное небо, счастливую жизнь и благополучие ценой собственной жизни, низкий поклон…  «Война -  это жуткий ад» - эти слова отца врезались в память и ужасают… Не надо нам ада, лучше жить в мирном раю.

Розалина Мусабирова

Фото: из архива автора

Victory.rusarchives.ru

http://test.waralbum.ru/

http://www.stihi.ru