Стратегия за стратегией

Любая стратегия порождает оптимизм, возбуждает фантазию и на какое-то время становится суррогатом идеологии. «Стратегия-2020» в своем первом варианте разрабатывалась в 2006 - 2007 годах. В этой работе участвовало более 1 тыс. экспертов под руководством Высшей школы экономики и Российской академии народного хозяйства и госслужбы. Все было обставлено очень солидно. В ноябре 2008 года стратегия была утверждена. Она предполагала «устойчивое повышение благосостояния российских граждан, национальной безопасности, динамичного развития экономики, укрепления позиций России в мировом сообществе». И тут неожиданно грянул кризис, который не прогнозировался стратегией. Получилось так, что стратегия как бы сама по себе, а кризис тоже сам по себе.

Новый вариант «Стратегии-2020» разрабатывался в 2011 году. В нем участвовали 21 группа российских экономистов и более 100 зарубежных экспертов. В марте 2012 года стратегия объемом в 864 страницы была опубликована под названием «Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 год. Стратегия-2020: новая модель — новая социальная политика». В том же году были проведены социологические исследования для выяснения отношения общества к этой стратегии. Все было замечательно, но грандиозную программу движения России к благосостоянию и укреплению положения в мире не реализовали, она слишком сильно расходилась с действительностью.

Не жаль потраченных денег, обидно, что не сумели выработать процветания страны. Значит, экономисты живут собственной фантазией, придуманными моделями, оторванными от жизни настолько, что ни одна стратегия не успевает стартовать — они устаревают раньше, чем их принимают на вооружение. «Стратегия-2030», конечно же, учтет все предыдущие недостатки и, наконец, представит программу «экономического чуда» для России. Кто бы в этом сомневался...

Ошибки в видении будущего экономического и социального развития указывают на непонимание базовых вещей, т.е. своего исторического места в мире, природы государства, ценностей, которые лежат в основе общества. Грубо говоря, философия жизни оказываются подмененной суррогатами, PR, фантазиями или намеренным обманом.

Трудно говорить за всю Россию, она слишком велика, к тому же сфера ответственности за ее будущее четко разделена — за всю страну отвечает только Москва, а регионы должны во всем поддерживать центр. Даже сфера совместной ответственности (статья 72 Конституции РФ) переведена в исключительное ведение центра, так что регионам остается только уповать на мудрость Москвы, которая все знает и умело планирует нашу жизнь. Субъекты несут ответственность за свою судьбу лишь частично, тем не менее для Татарстана также разрабатывается «Стратегия-2030», что нельзя не одобрить.

Думая о будущем, не мешает иметь перед глазами какую-нибудь модель в качестве позитивного ориентира. Сегодня все еще в моде Сингапур, он манит Татарстан своими успехами. Сравнение России и Сингапура невозможно в принципе. Они по всем параметрам слишком разные. По территории даже смешно говорить: Россия — гигант, величайшая из величайших стран, а Сингапур надо долго искать на карте. Россия — поставщик всевозможного сырья, у нее в недрах заключена вся таблица Менделеева, а у Сингапура нет даже своей питьевой воды. У России ракеты и атомные бомбы, а у Сингапура нет даже площадки для запуска ракет. Так почему же все время Сингапур ставят в пример, а Россия в списке стран с плохой репутацией?

Эффективность экономики Сингапура и России несоизмерима. Сингапур просто недосягаем. Там все богатства от интенсивного и производительного труда. В России веками складывалась психология экстенсивной экономики — занимали новые территории, поджигали лес, на этом месте без особых усилий выращивали хлеб в течение 6 - 7 лет, затем переезжали на новое место. Постоянное жилье не строили, обходились землянками, избушками, дороги были не нужны. Эта психология подсечного земледелия осталась как генетический код — временно строиться; героически работать, пока корчуешь пни; жить, надеясь на авось, ведь громадные пространства и нескончаемые ресурсы могут спасти в критическую ситуацию.

Россия в принципе не сможет достичь того же уровня эффективности экономики, как у Сингапура, потому что власть не сможет остановить воровство. Россия слишком богата на ресурсы, чтобы самой стать богатой, она их бездарно транжирит. У России столько ресурсов, что не остается желания думать головой, все мысли направлены на то, чтобы их быстрее растащить и растратить. В стране, как на заезженной пластинке, крутится одна и та же песенка о борьбе с коррупцией, а ее уровень не снижается. Премьер-министр Сингапура Ли Кван Ю вначале прижал своих родственников и друзей, после чего перестали воровать остальные. Разве это возможно в России? Нет, невозможно, а потому пример Сингапура для России совсем не подходит.

Если же сравнивать Сингапур с Татарстаном, то ряд параметров оказывается сходным: количество населения, его многонациональность, расположение в узловой точке транзитных дорог (морских и воздушных — у Сингапура, сухопутных и воздушных — у Татарстана). Сингапур использовал свое выгодное географическое положение для развития логистики морских перевозок. На этой базе он сумел войти в мировую финансовую систему, открыв биржу, работавшую между сессиями в Токио и Лондоне. Затем он перешел к IT-технологиям. Его преимуществом были не природные ресурсы, а система образования, которая требовала в начальных классах обучения на родном языке с тем, чтобы в стране не воспитывались маргиналы, не было источника девиантного поведения. В старших классах обучение строилось на государственном, а затем на английском языках. Мы же привыкли опору видеть не в образовании, а в природных ресурсах, и это снижает мотивацию — мы не так ценим знания, как в Сингапуре, а потому многие талантливые выпускники вузов уезжают в Москву и за границу.

Чего не хватает Татарстану при сравнении с Сингапуром? Не хватает планетарного мышления. Все дело в нашей раболепной психологии, она сложилась в результате давления со стороны центра на республику еще со сталинских времен. Из-за комплекса неполноценности мы постоянно оглядываемся на Москву — что она скажет, одобрит или не одобрит наши инициативы? А она не одобряет их не потому, что они плохие, а потому, что это наши инициативы. В нас сидит убеждение, что в Москве существует какая-то стратегия, какой-то план действий, и мы хотим под него подстроиться. На самом деле там нет никакого плана даже на год вперед. Все движется по наитию или по принципу пожарной команды. Сегодня планирование в стране невозможно в принципе, поскольку даже цену на нефть спрогнозировать на один год вперед никто не способен, а при прямой и непосредственной зависимости российской экономики от конъюнктуры нефтяного рынка бесполезно что-то планировать. Сколько себя помню, столько лет слышу, что Россия должна уходить от сырьевой зависимости. В этом экономисты убеждают друг друга, затем эксперты убеждают правительство, которое, в свою очередь, убеждает народ, а народ давно не возражает, он только ждет, когда эту стратегию реализуют. Этот призыв повторяется из года в год, а страна впадает все в большую зависимость от экспорта сырья. Тем не менее я рад за тех, кто сумел пролоббировать такой шикарный проект, как «Стратегия-2030». Как ни крути, а это не только солидный гонорар, но и тренировка мозгов.

В годы суверенитета, т.е. в самые трудные 90-е, республика самостоятельно вырабатывала свою внутреннюю и внешнюю политику. В центре на нас сильно злились, но не потому, что в республике сидели сепаратисты или не платили налоги, а за то, что к приватизации не допустили московских олигархов. Татарстану устроили обструкцию не за мифический татарский национализм, а за то, что не пускали спекулянтов из московских банков, отсасывающих из регионов страны живительные соки, ведь именно они обескровили финансовые потоки российской экономики. Суверенитет нам открыл глаза на многие вещи, мы увидели мир. Эти годы творчества не прошли даром, оглядываясь назад, нужно видеть то ценное, что этот период привнес в нашу республику, — это не способ приватизации и не налоговые послабления, а уверенность в том, что твоя судьба в твоих собственных руках, что именно народ республики отвечает за свое будущее, а не какой-то абстрактный московский чиновник, которому с его кремлевской высоты Татарстан просто не виден — не виден за громадностью пространства великой России.

Сегодня важнее любой стратегии понимание татарстанцами своего места в этом мире, не просто в России, а в мире. Нужна другая жизненная философия, нужен сингапурский взгляд на мировые процессы, когда место определяется, исходя из твоих преимуществ, а не урезанных всеми правдами и неправдами полномочий.

Узость мышления возникает из ограниченности исторического взгляда. Тебя приучили думать в рамках границ республики, все экономические выкладки строятся на сравнении с соседями, а не с Сингапуром. Если обошел по показателям Марий Эл, то уже молодец, а если уж Башкортостан остался позади тебя, то пора трубить в фанфары! Смотреть шире ближайших соседей тебе не положено, это уже полномочия федеральные. Ведь если позволить самостоятельно рассуждать, то можно дойти и до идеи федерализации всей страны, тогда Москве придется делиться не только полномочиями (в конце концов, на них наплевать), но и деньгами, а это уже хуже любого сепаратизма.

«Развивай то, что в тебе критикуют. Это и есть ты»

Жан Кокто

Сталин — злой гений. Он прекрасно понимал, что если людей не сделать крепостными, если позволить им разъезжать по стране и тем более по миру, то можно потерять управляемость страной, ведь вертикаль строится на жесткой прописке к месту проживания, кусочку земли, конкретному станку, орудию труда и оружию. Он понимал, что историческое мышление должно быть подстроено под эту вертикаль, а потому история Татарстана не должна была выходить за рамки нынешних границ республики, она должна была быть булгарской. При этом татары должны были стыдиться татаро-монгольского прошлого, а русские должны были гордиться своей победой на Куликовом поле. Именно поэтому он накануне окончания Второй мировой войны свои успехи на западном фронте подкрепил победой и на другом фронте — татарском, приняв постановление ЦК КПСС о запрете изучения Золотой Орды. Он утвердил булгарскую «концепцию» истории татар, которая не позволяла историческому мышлению (значит, в целом мировоззрению) выходить за границы республики. Неслучайно разыгрывался и сценарий взятия Казани, причем в двух аспектах: с одной стороны, в качестве грандиозной победы русских и православия, а с другой — защиты своей родины со стороны татар-мусульман. Противостояние татар и русских было выгодно центральной власти, а потому всячески замалчивалась реальная история, т.е. политическая борьба между тремя центрами — Москвой, Казанью и Крымом — за контроль над постзолотоордынским пространством. Смысл похода Ивана Грозного на Казань заключался не в борьбе с татарами, а в претензии на ордынское наследие, в завоевании титула царя=хана через присоединение Казанского царства к Московии.

Мы стереотипами загнаны в рамки той территории, на которой проходила только часть нашей истории, а потому не знаем своей истории во всей ее масштабности, наш взгляд на мир остался губернско-областным. При этом историю России максимально сделали русской, превратив ее из государственной и политической в этническую. Последствия этой экзекуции мы ощущаем до сих пор в виде ущербной философии государственного строительства, жалкого перепева старых державных псалмов.

Общероссийская история, когда касается татар, вращается вокруг двух-трех эпизодов монголо-татарского ига, Куликовской битвы, взятия Иваном Грозным Казани, будто в истории ничего и не было более значимого. Эти события не влияют на нашу жизнь. Они просто вызывают изжогу. Наши же татарстанские историки, обученные в советском стиле, продолжают заниматься мелкими, но диссертабельными темами, они предпочитают копаться в архивах с пустыми «документами» пустых чиновников, выносивших никчемные решения, они бояться заглянуть в ту ширь пространства, на котором проходила реальная история татар. Ведь на самом деле татары веками жили, не зная границ, а потому отличались открытой культурой, готовой воспринимать чужие языки и достижения других народов. Если взглянуть не то что в глубины истории, а на прошлое татарских деревень ХIХ века, то увидим, как простые крестьяне легко торговали с Китаем или Средней Азией, Финляндией или Сибирью. Для них глобалистский подход, о котором заговорили только в наши дни, был естественным состоянием души, образом жизни.

Сингапурский взгляд на экономику и есть глобалистская философия, когда страна соизмеряет свои преимущества с мировыми трендами. Для республики с тем, чтобы приобрести планетарный взгляд на свое место в мире, достаточно вернуться к подлинной истории, будь то русская или татарская — они обе влияли на мировые процессы. В отличие от русской земледельческой цивилизации татарская культура соединила в себе степное и оседлое мышление. Впервые такой симбиоз возник в Золотой Орде, и он стал несомненным преимуществом татар. Нам достаточно вспомнить свою суть, взглянуть на мир так, как смотрели наши предки, для которых вся Великая Степь была родным пространством без границ, с тем, чтобы найти свое место в мире.

Сегодня номадизм как философия оказался вновь востребованным, ибо глобализм, не знающий границ, сходен по своей сути с кочевой жизнью, а сочетание вертикальных структур с горизонтальными, номадизма с городской жизнью становится трендом философии ХХI века.

Внизу журчит источник светлый,
Вверху опасная стезя,
Созвездия вздымают метлы,
Над тихой пропастью скользя.
Мы все приникли к коромыслам
Под блеском ясной синевы,
Не уклонялися от смысла
И Я, и ТЫ, и МЫ, и Вы.

Давид Бурлюк. Op. №30.1908

Источник: Рафаэль Хакимов,

"Бизнес-онлайн"